Безумный Пьеро - [40]

Дальнейшее он помнил плохо. Кто-то кричал, потому все куда-то ломанулись, а потом случилось невероятное: расправа над полицейскими. Настоящими полицейскими, в мундирах.

Хомяк маниакально ненавидел полицию, именно маниакально, и это была не метафора. Так что когда патрульные выпрыгнули из окна и стали орать что-то угрожающее, Брейвик не выдержал. Он схватил горшок с бегонией и запулил вниз.

И попал! Дочь твою мать, попал, попал, попал! Прям по маковке бздынькнуло! Полицай упал! Ай-ай-ай! Ай да Брейвик, ай да сукин сын!

О лучшем подарке на день рождения он и мечтать-то не мог.

Дальше понеслось. Точнее, понеслись. Да так понеслись, что у него только дух захватывало. Брейвик едва поспевал за толпой. Но обострившаяся манечка придавала ему сил. Он чувствовал: сейчас начнётся что-то до невозможности прекрасное.

Однако перед открывшимися воротами ревущая толпа тормознулась. Всё-таки какие-то остатки уважения к закону и страха перед полицией мешали пересечь черту.

Возможно, на этом всё и закончилось бы. Кабы не Брейвик.

— Поднажмииии! — заорал он во всю хомячью глотку.

Это подействовало. Толпа поднажала — и оказалась во внутреннем дворе.

С НЕДРУЖЕСТВЕННЫМ ВИЗИТОМ

Бобикс услышал вопль хомячка и усмехнулся.

Он прекрасно понимал, что против вооружённых полицейских толпа обывателей долго не продержится. Но это было и не нужно. Нужно было, чтобы силы полиции были брошены на толпу. А он пока обделает свои делишки.

Бобикс отделился от буянящих существ и пошёл налево. Где, по его прикидкам, должна была находиться пожарная лестница.

План лейтенанта Бобикса был прост: посетить кабинет начальника отделения. С недружественным визитом.

УДОВОЛЬСТВИЕ ВЫШЕ ПОЛОВОГО

Грибовик Гоге́н Папазян был по званию майором, а по жизни негоциантом.

Первый факт был прямым следствием второго, так как звание он купил. Хотя нет! Вложился! Именно так он формулировал это для себя. Гоген Сасунович инвестировал в правоохранительный бизнес. С этой целью он приобрёл у полковника Выгрызуна место начальника отделения МВД района Верхние Котлы. В связи с чем пришлось потратиться ещё и на звание. И хотя сделка была неофициальной, бумаги-то он получил вполне себе настоящие.

О нет, Папазян был не новичком в области силового предпринимательства. В молодые годы он практиковал его в частном порядке — в Евске, в банде придорожных разбойников. В банде Гоген занимался самым сложным и самым ответственным делом: бухгалтерией. Потом он перебрался в Директорию, где занялся делами попроще — целительством и астрологией. Потом увлёкся мошенничеством, а после того — сравнительно честной торговлей удобрениями с ароматическими добавками для растительных основ. И всегда держал примордий по ветру. Вот и сейчас он почуял, что времена торговли удобрениями прошли. Вовремя вышел в кэш. И вот теперь снова решил попробовать себя в разбое. Но разбойничая уже легально, с гослицензией.

В описываемый момент Гоген Сасунович собирался пожать плоды трудов.

Майор-грибовик не торопился. Сперва он отослал своего помощника, младлея Джульбарса. Запер дверь на все засовы и подпёр ломиком — так, на всякий случай. Занавесил окно тяжёлою шторою. Зажёг маленький свет. Посмотрел на себя в зеркало. Увидел там невысокого, коренастого грибовика, с печальными глазами, на которые свисает кустистая монобровь. Мясистый примордий, покрытый чёрными угрями, пошевеливался в предвкушении.

В предвкушении чего? Да как бы самого важного.

Вообще-то сегодня Гоген Сасунович справлял юбилей. Ему стукнул полтинник. В связи с чем на поздний вечер снят был ресторан "Гаянэ", где собирались уважаемые существа из силовых структур. Ожидался сам полковник Выгрызун лично — ну и ещё кое-кто в больших погонах. Из развлечений предполагалась обильная еда, тутовая водка класса премиум люкс, дуэт песнопевцев "Жока и Бока", дудук, фейерверк, девочки-шиншиллы из кордебалета — и, конечно, самый лучший грибонский коньяк, какой только можно купить за деньги. В общем, намечалось негромкое, но настоящее торжество, серьёзная заявка на место в кругу элиты.

Но не это предвкушал наш герой, нет. Все эти радости земные были для него too old, и означали только одно — расходы. Уже состоявшиеся, но всё-таки расходы. Предстоящие же полчаса он намеревался посвятить лучшему, что было в его жизни: доходам. То есть вдумчивому подсчёту средств, полученных за крайний месяц.

Видали ль вы, батенька, грибовика, подсчитывающего свои доходы? Нет? Тогда вы не видали истинного блаженства. Ибо оно доступно только грибовику, и только в момент, когда он видит и осязает принадлежащие ему ценности. О, это удовольствие выше полового!

Но до такого состояния ещё надо дойти. Покамест Папазян лишь приуготовлялся. Извлекая изо всяких своих потаёнок и захоронок мешочки, кошелёчки, барсетки, конвертики, ладанки и прочие хранилища сладких бабосиков. И раскладывая всё это богатство на столе в определённом порядке.

Сперва он взялся за мелкие суммы — от пяти до пятидесяти соверенов. Бережно перебрал золотые чешуйки, ссыпал их в кожаный мешочек, записал в тетрадочке цифру. В основном это были подношения от участковых. За незарегистрированного дурака, используемого нелегально, обычно брали семь-восемь соверенов в месяц. Гогену Сасуновичу, уважаемому, доставалась половина. Опера брали с поставщиков тоже по головам, но тут всё зависело от нюансов — начиная от приказов верхнего начальства и кончая регулярностью поставок. Получал Папазян также дольку малую от уличной наркоторговли и подгона проституток. И так далее, и тому подобное — эти маленькие золотые ручейки давали начало большой реке счастья.