Безумный бог - [25]

- Пока нет,- сказал жрец.- Но это всего лишь приступ, вызванный твоей попыткой убить беднягу. Он придет в себя.

- Когда? - спросил Улронт.

- Только Переплетчик знает, - ответил жрец. - Приступ уже проходит. Потом он какое-то время поспит. Ты сможешь поговорить с ним, когда он проснется. Голова у него будет болеть, но на твои вопросы он ответить сможет.

- Неужели нельзя ничего сделать?

- Ты сам видел, что с ним стало от моего последнего заклинания, - ответил жрец. - Еще одно убьет его, особенно если этот приступ как-то связан с Кайриком.

Хранитель помолчал секунду, потом спросил;

- Каковы его шансы?

Я так сильно прикусил деревяшку, что кровь изо рта полилась в нос и брызнула из ноздрей. В ту же секунду я высвободил ноги и руку и, рухнув на землю, принялся биться в судорогах.

- Они не очень велики, я бы сказал! - Жрец попытался схватить мою ногу, на что я ответил метким ударом, разбив ему губу. - Да помогите же мне кто-нибудь! Он себя покалечит!

- Если ему нужен сон. Хранитель Знаний, я могу помочь.

Над моей головой склонилась Арфистка и начала шарить рукой в своем рукаве. Я попытался откатиться в сторону, но Пилиас вновь схватил меня за руки и прижал к земле, не давая возможности шевельнуться. Колдунья вынула руку из рукава, и я увидел, что она держит щепотку желтого песка, которым собирается засыпать мой здоровый глаз. Я крепко зажмурился и повернул голову, но было уже поздно; несколько песчинок угодило в глаз, а ведьма тем временем уже произносила свое заклинание голосом, полным неги и страсти, как некогда ночи в моей постели. Я провалился в глубочайший сон, уже не беспокоясь о своей судьбе в царстве Келемвара, не вспоминая о добром принце, своем состоянии или жене и не думая о священной книге «Кайринишад», шуршащей страницами в железном сундуке.

Будь прокляты все Арфисты! Чего они вечно суются в чужие дела?

7

Говорят, у каждого купца есть свой бич, эта Арфистка оказалась моим бичом. Звали ее Руха. Когда-то давно ей пригрезилось мое лицо в видении, и только по этой причине она поклялась превратить мою жизнь в ад. Родилась эта женщина в Анавроке среди кочевников пустыни тридцать лет назад, судьба ее была нелегкой, так как ее родные боялись магии и всего того, чего они не понимали, а не понимали они очень много. Из-за того, что Руху посещали видения, племя отказалось от нее в совсем юном возрасте, оставив девочку одну среди горячих песков. Она научилась обходиться без воды (даже верблюды больше страдали от жажды, чем она) и привыкла питаться всем, что попадалось под руку,- будь это змея, колючка или кость. Увидев, что за создание эта девочка, богиня Магий направила ее в далекий оазис, где жила одна старая гарпия, владевшая необычными приемами колдовства. Эта карга научила Руху создавать заклинания с помощью песка, огня, ветра и воды. Со временем молодая Руха научилась творить колдовство буквально из ничего - ей нужна была лишь горстка пыли под ногами или глоток воды - в общем, она стала настоящей колдуньей в прямом смысле этого слова.

Настало время, когда Зентарим, Черная Сеть, выслала отряд, чтобы открыть новый торговый путь через Анаврок. Арфисты, в свою очередь, послали туда лазутчика, чтобы он настроил жителей пустыни против нового торгового пути. Руха, как только увидела этого мужчину, сразу в него влюбилась. С помощью заклинания она заставила его полюбить себя, но он все равно не забыл о своем долге и умер в бою. Руха не ударилась в горе, ведь шакалы не оплакивают смерть людей. Тем не менее, вкусив от плода любви, она не захотела возвращаться в свой оазис и жить одна, поэтому украла серебряную булавку лазутчика и покинула Анаврок, чтобы найти других возлюбленных.

Вот таким образом Руха оказалась среди Арфистов. Чем она занималась следующие несколько лет, большого значения не имеет, скажу только, что она разъезжала по далеким странам, повинуясь воле своих хозяев, узнавала жизнь Фаэруна и сеяла раздоры и разрушение, где бы ни появилась. Именно она заставила принца Танга отказаться от сделки с драконьим племенем, в результате чего в огне погибло чуть ли не полстраны! Именно она украла дочь герцога Вайклиффа у великанов Холмогорья, помешав браку, который породнил бы две расы.

Когда в город Глубоководье пришла весть о том бедствии, что постигло Кэндлкип, Руха как раз была там, занимаясь пустяковым делом - поиском ребятишек, заблудившихся в лесу Коготь Тролля. Услышав о разгорающемся конфликте, она окаменела, у нее поплыло перед глазами, и она увидела ободранного нищего - меня. Я стоял перед великим хозяином и читал книгу. Надо сказать, что Руха никогда не разбирала смысла своих видений и не знала, что нужно делать, но это ничуть не мешало ей совать свой нос в чужие дела. В общем, она была идеальной Арфисткой. Оставив поиски ребятишек кому-то другому, она уговорила своих хозяев отправить ее на юг с отрядом Глубоководья. Таким образом, она оказалась у стен Кэндлкипа с всадниками на гиппогрифах как раз в ту минуту, когда Гарун и Джаббар собирались поубивать друг друга.

Я пишу об этом не для того, чтобы снискать прощение за все то, что случилось со мной у Верхних Ворот; извиняйся не извиняйся - делу это не поможет. Просто хочу, чтобы вы поняли, какое чудовище наблюдало за мной, пока я спал. Во сне я воспарил в вышину, задыхаясь от адского зловония. Поначалу я подумал, что его источает сама колдуньи или ее поганая магия, но вскоре понял, что запах чересчур назойлив. Возможно, его издавали какие-нибудь паразиты, так как он сопровождался странным звуком, какой бывает, когда за плинтусом скребутся насекомые. Этот скрип так меня раздражал, что мне временами чудилось, будто мой череп сейчас лопнет, и, хотя шум казался знакомым, я не мог припомнить, где слышал его раньше.