Безумные короли - [129]

Значит, ключом к разгадке их натуры являются, во-первых, условия развития диктаторских наклонностей, затем — обстоятельства, позволившие им злоупотреблять властью до такой степени, что это привело их на грань помешательства. Для диктатора власть становилась навязчивой идеей, главным делом жизни, обеспечивая ему возможность проявлять долго скрываемое недовольство, удовлетворять личные амбиции и давать волю своим подсознательным порывам, так что личные побуждения преображались в общественные проблемы. То, что, возможно, было личной обидой, внешне преподносилось как идеология, нацеленная на благо общества, которая излагалась с большим искусством, чтобы вызвать всеобщий энтузиазм по поводу политики диктатора. Это потрясающая сторона психологии масс — миллионы нормальных мужчин и женщин позволяют так одурачить и околдовать себя, что без оглядки посвящают себя делу одного человека, даже маньяка. Чтобы постоянно поддерживать своё положение, диктатору нужно его возвеличивание, находит ли оно внешнее выражение в безграничном подхалимстве, пышных церемониалах или помпезной архитектуре. Ему нужно также подавлять всяческую оппозицию, реальную или воображаемую. Но даже в центре подхалимского окружения и безудержного низкопоклонства вышеупомянутые диктаторы оставались на протяжении всей своей жизни фигурами, оторванными от жизни, ущербными личностями, обманывающими самих себя. Они принимали решения, которые в конце концов оказывались самоубийственными и саморазрушительными. Сталин умер в своей постели, но ходили слухи, что вполне возможно, будто ему, как и Тиберию, помогли умереть. Гитлер покончил с собой в берлинском бункере. Муссолини позорно повешен итальянскими партизанами. Чаушеску и его жена расстреляны после молниеносного суда. Возможно, клинически эти диктаторы не были умалишёнными, но как личности они были опасно ненормальными.

Если существует эталон диктатора XX в., то первым кандидатом безусловно является итальянский диктатор Бенито Муссолини. Широкоплечий, мускулистый, с грозным взглядом, наполеоновской позой, даже своей внешностью он подчёркивал ту роль, которую намеренно для себя создал, воплощая культ «дучизма». Он культивировал образ настоящего мужчины как крутого, спортивного самца; видели, как он водил спортивные автомобили, скакал на лошади, управлял самолётом. К негодованию Гитлера, он даже сфотографировался полуголым. Когда он производил смотр войскам, то не просто шёл, а делал быстрые широкие шаги. Подобным же образом он приказывал тем, кого вызывал, на беседы, подбегать к его столу, а после её окончания быстро выбегать, при этом отдавая ему честь на римский лад, заменяя рукопожатие (ибо он отличался почти болезненным отвращением к физическому контакту).

«Если человеку сто раз на день твердят, что он гений, то рано или поздно он поверит в собственную непогрешимость». Так произошло с Муссолини и фактически с большинством его коллег-диктаторов. Женщины подносили ему детей, чтобы он их благословил. Ходили слухи, что только силой своей воли он остановил поток лавы с вулкана Этна. Новый город назвали Муссолинией. Он считал себя по меньшей мере равным Наполеону и Иисусу Христу. Он был фокусником высшего класса, и ему много лет удавалось успешно скрывать физические и психические пропасти под поверхностью.

Насколько важны были эти «пропасти»? Кто-то считал, что, как и другие тираны до него, он болен сифилисом, которым заразился, когда работал учителем в Тольмеццо на австро-итальянской границе в 1905–1906 гг., за четыре года до того, как Пауль Эрлих предложил лечить сифилис с помощью органических соединений мышьяка. Намного позже граф Чано и его начальник полиции задумывались, не поражена ли сифилисом его нервная система, пытаясь объяснить его непостижимые решения; но проверка на реакцию Вассермана дала отрицательный результат. Его телесное здоровье всё время ухудшалось, и это без сомнения оказывало влияние на его окончательные решения. Но ключ к пониманию лежит не в его физическом, а в психическом устройстве. Муссолини, как заметил его английский биограф Денис Мак Смит, «не был сумасшедшим, он просто пытался произвести на людей впечатление всевластного человека». И всё же похоже, что в этом комплексе власти были составляющие, которые привели его на нейтральную полосу психических отклонений. Мегаломаньяк и параноик, он был подвержен патологическому нарциссизму и эгоцентризму. «Первая его забота, — заметил британский посол, — это Муссолини, вторая — фашистский режим, а третья Италия». Отсутствие совести, мрачный взгляд на природу человека, его жестокость, его внутреннее одиночество дают основание считать, что как минимум он отличался некоторыми особенностями типичного психопата.

Его замысловатое чувство собственного значения раздулось только с успехом, и, очевидно, было компенсацией за глубокое ощущение неполноценности и ненадёжности, которое он испытывал в детстве и в отрочестве. Он родился 29 июля 1883 г. в Предаппио, деревушке в Романье, отец его был местным кузнецом, лентяем, который работал, только если была охота, один из первых социалистов, антиклерикал, бабник и алкоголик, полная противоположность матери Муссолини, набожной католичке, которая стала кормильцем в семье, а позже приняла положение предмета культа, в память которой дети пели «Felix Mater» («счастливая мать»). Такую обстановку нельзя назвать счастливой, даже если Муссолини, как и его сотоварищ Гитлер, испытывал искушение преувеличить те лишения, от которых он страдал в детстве. Что дом у него был мрачный и несчастливый, это ясно. В школе он тоже не находил утешения, так как ходил в школу в Фаэнце, школа принадлежала религиозному ордену, и порядки в ней были строгие и суровые, а сам Бенито был учеником вспыльчивым и непослушным. Современники считали его хулиганом. Кто-то заметил, что если он выигрывал спор, то требовал больше, чем причиталось, а если проигрывал, пытался не заплатить. В припадке ярости он ударил ножом соученика за ужином, и его исключили.