Безумные короли - [122]

Этот краткий обзор выявляет ряд тревожных особенностей. Похоже, в подходе к власти и в проведении политики влияние характера может иметь такое же, если не большее, значение, как и провозглашённые принципы, которым политики обещают следовать. Трудно, порой даже невозможно подкрепить этот тезис ссылками на особые случаи или конкретные решения, но существуют глубины, скрытые от взгляда общественности, которые временами приводят к неправильным мыслям и некомпетентным решениям.

Предположение, что о политическом деятеле можно судить независимо от его психического или телесного здоровья или нестандартных особенностей его личной жизни, оказалось, похоже, исторически ошибочным. Даже поведение Ллойда Джорджа на посту премьер-министра и лидера либеральной партии было как-то связано с его сексуальными неосторожностями; на политическую деятельность Асквита повлияли личные особенности его характера. Циклотимическая натура Черчилля сделала его подходящим лидером во время войны, хотя даже при этом он несколько раз катастрофически неправильно оценивал ситуацию, поддавшись эмоциональным побуждениям. Отпечаток наследственности и телесные болезни Антони Идена превратили Суэцкий кризис в личное и общественное несчастье.

Обзор подводит к выводу, что процесс продвижения на высокий пост и долгое пребывание в должности может повлиять на человека таким образом, что он как политик отделяется от избирателей и склоняется к ошибочным оценкам политических реалий. Долговременное пребывание Маргарет Тэтчер на посту премьер-министра привело к утрате ею политической прозорливости и, очевидно, породило всепоглощающее стремление сохранить власть над кабинетом, партией, страной.

Британские премьер-министры, страдающие от болезней, мешающих им с должным качеством исполнять свои обязанности, обычно рано или поздно сами уходили в отставку; так или иначе, они обладают гораздо меньшей властью, чем соответствующие им по должности американцы. Опыт Америки по большому счёту оказался менее удачным, так как власть, которую получает американский президент, даёт больше возможности неблагоприятно влиять на управление, особенно если президент страдает от физической болезни, могущей повлиять на его умственные способности. Это особенно ярко проявилось в последние годы президентства Вудро Вильсона.

Добившись успеха, президент Принстонского университета, Вильсон, при том, что на его воспитание повлияла трудная домашняя обстановка, придав его характеру определённую неуравновешенность, был безусловно человеком высоких идеалов и выдающейся интеллектуальной силы. Однако его здоровье давно вызывало опасения, так как с 1874 до 1910 г. он уже переболел двенадцатью серьёзными болезнями (среди них три нервных срыва) и у него рано начали проявляться признаки артериального перерождения. Когда в 1913 г. Вильсон сменил Вильяма Говарда Тафта на посту президента, его тогдашний врач, Виер Митчелл, понимающий, в каком состоянии здоровье Вильсона, выразил сомнения относительно того, сможет ли он выдержать срок.

Хотя в первые годы своего президентства Вудро Вильсон как будто находился в хорошей форме, проталкивая важные внутренние законы, появлялись некоторые предупреждающие сигналы в виде слепящих головных болей, болезни почек и кровоизлияния в глаз, что свидетельствовало о гипертоническом сосудистом заболевании. Похоже, что ухудшение здоровья подчеркнуло некоторые характерные особенности личности. Его неспособность к гибкости, неготовность к компромиссу, которые уже приводили к ожесточённым спорам, когда он возглавлял Принстонский университет, проявлялись ещё сильнее. Вильсон втянул Америку в 1917 г. в Первую мировую войну, и та роль, какую он сыграл на последующей мирной конференции в Париже в 1919 г., носила явный отпечаток ослабления как его физического здоровья, так и умственных способностей.

К 1919 г. стало ясно, что у Вильсона «быстротекущие познавательные и эмоциональные изменения на основе гипертонии и болезни мозговых сосудов» прогрессируют по мере того, как уменьшался приток крови к мозгу. «Я никогда, — замечал один из его близких сотрудников Гилберт Клоуз, — не видел президента в таком трудном состоянии разума, как сейчас. Даже лёжа в постели, он проявляет странности». Раздражительность, некоторая потеря памяти, резкое сужение поля зрения, возрастающие капризность и скрытность порождали трудности при общении с партнёрами на мирной конференции — Клемансо и Ллойдом Джорджем, привели к разрыву с его доверенным советником полковником Хаузом. Казалось, он даже неспособен объяснить американскому народу свои политические шаги. «Отсутствие контакта с народами и их руководителями, — говорил Герберт Гувер, — отделяло его от действительности, на основе которой приходят к разумным компромиссам».

Особенно Вильсон не был подготовлен к тому, чтобы понимать детали обсуждаемого, и ему не удалось их понять, он сосредоточил всё своё внимание, почти до одержимости, на предложении образовать Лигу Наций и на её уставе, совершенно поглощённый нереальной идеей решить таким образом все важнейшие политические и экономические проблемы мира. Идеализм перерос в потерю чувства реальности. Он уже устал, а здоровье ещё ухудшилось, когда он серьёзно заболел или страшной формой инфлюэнцы, или энцефалитом, которые свирепствовали в Европе и Америке с 1917 до 1919 г.