Безумные дни - [119]
Тогда в госпиталь к нему пришла Ольга. Очнувшись, он увидел её на стуле у кровати. Он знал, что м-опером при ней теперь Андрей, он же Андираос Курценор, бывший злейший враг Коммуны. Впрочем, на примере Карасова Артём успел убедиться, что Ольга легко превращает врагов в союзников. Были ли их отношения с Андреем строго служебными, или он заменил ей Артёма и в другом качестве, он не интересовался.
— Ну что, легче тебе без меня живётся? — спросила она ехидно. — Как тебе мирная жизнь? Как карьера учителя?
— Эта война рано или поздно закончится, — ответил он слабым голосом. — Твоя война — никогда…
Артём продолжал читать лекции в школе, в перерывах между рейдами монтировал сети — и ждал. Было понятно, что нахрапом взять Коммуну у противника не получилось, заблокировать тоже не вышло, и вскоре что-то должно было измениться. Бесполезность и безвыигрышность этой войны рано или поздно должны были, по мнению Артёма, осознать обе стороны. Он был уверен, что вскоре последуют контакты под белым флагом, переговоры, обмены пленными, а главное — прекращение огня. К этому толкала вся логика событий. Тогда он сможет, наконец, вернуться к обычной мирной жизни — насколько эти понятия вообще применимы к Коммуне.
В ожидании этого момента он достал свой старый ноутбук и начал снова писать. Новая книга, по его задумке, должна была рассказать о начале истории Коммуны, об Эксперименте и Катастрофе, о борьбе и выживании — и одновременно о том, чего достигла Коммуна в результате, и о текущем кризисе. Он разговаривал с Первыми, тщательно выясняя подробности. Уникальность Коммуны, где очевидцы событий полувековой давности были живы, бодры и с молодой памятью, позволяла ему восстанавливать моменты Катастрофы чуть ли ни поминутно. Ему охотно рассказывали — оказывается, до него такая мысль просто никому не приходила в голову. Палыч настолько загорелся этой идеей, что назначил Артёма официальным историографом Коммуны, обязав всех оказывать ему всяческое содействие. Заметки накапливались файл за файлом, две сюжетные линии — начала Коммуны и хроники текущего кризиса — переплетались, как провода в витой паре. Он уже чувствовал авторский азарт — книга обещала выйти интересной, а главное — это будет первая большая художественная книга Коммуны, а он — её первым писателем.
Не самый худший вариант.
