Безумно счастливые. Часть 2. Продолжение невероятно смешных рассказов о нашей обычной жизни - [34]

– Бинго! – сказала Лиза. – Теперь ты мыслишь, как врач. Или, возможно, как психопат.

Причем скорее второе, потому что мой психотерапевт невероятно милая и у нее лучезарное и безобидное лицо человека, лишенного какого бы то ни было злого умысла. Или, возможно, человека с зависимостью от ботокса, которую она финансирует, обеспечивая дерматолога новыми клиентами.

Как бы то ни было, мне, пожалуй, нужно перестать об этом думать. От этого у меня образуются морщинки.

P.S.: Мой врач заверил меня, что моя стафилококковая инфекция головы легко поддается лечению и, скорее всего, не распространится на мое лицо, мозг и тело, но (просто на всякий случай) я стала тренироваться использовать своего кота в качестве камуфляжа.

Я назвала это «котуфляж», потому что так произносить гораздо забавнее. По сути, я просто ношу повсюду кота и подношу его к лицу, чтобы скрыть любые физические недостатки.

К сожалению, теперь мне приходится использовать котуфляж, чтобы прикрывать и царапины от кота, так что получается какой-то заколдованный круг. Хотя это даже прикольно, потому что получается, что так ты носишь мех, но при этом на тебя не нападают защитники животных. Если, конечно, мне не вздумается прибить Ферриса Мяулера степлером себе к шее, потому что это, скорее всего, выведет их из себя. Но я никогда этого не сделаю, потому что это глупо и жестоко, а также, наверное, приведет к еще более сильной инфекции, и тогда Доктор-Да-Это-Обычная-Шишка скажет: «Да, я понимаю, что вам кажется, будто это следы от укуса вампира, но, наверное, вы просто подцепили инфекцию из-за того, что прибиваете котов степлером себе к шее. Перестаньте так делать. Вот вам таблетки от этого, а еще ими лечат язву яичек и выпадающие глазные яблоки».

Так что, думаю, мне просто нужно купить слинг и положить в них много Ферриса Мяулера, чтобы носить его у груди без всяких скобок.

Кто-нибудь, достаньте мне слинг с дыркой для хвоста.

И немного постельного режима.

И чуть-чуть малярии.

Чтобы мои деньги не были потрачены напрасно.

Мы круче Галилея. Потому что он мертв

Я уяснила для себя, что все люди на земле распределены по шкале, отражающей весь спектр возможных психических расстройств. Кто-то на этой шкале почти не отмечен, в то время как на долю других выпадает гораздо больше, чем они в состоянии выдержать. Даже конкретные расстройства протекают у всех по-разному. Так, например, моя депрессия приходит и уходит, и когда она уходит, я ума не могу приложить, как я могла чувствовать себя такой потерянной или беспомощной. Мое тревожное расстройство, с другой стороны, всегда со мной и сопровождается другими мелкими «бонусными» расстройствами и фобиями, словно это такой ужасный коробочный набор.

Что касается меня, то подвержена множеству различных фобий, таких как агорафобия – боязнь оказаться в ситуации, когда некуда бежать, если начнется какое-нибудь дерьмо. Кроме того, у меня острая социофобия (она же антропофобия) – боязнь людей. Совершенно точно у меня нет арахнофобии (иррациональной боязни пауков), потому что бояться пауков – это совершенно естественно, и я отказываюсь признавать в этом какое бы то ни было расстройство. Также у меня арахно-антропофобия – боязнь людей, усыпанных пауками. Последнее я придумала, но такого бы, я уверена, любой испугался бы.

Боязнь людей, думаю, могут понять глубокие интроверты, чувствующие себя неловко в общении с людьми, однако я вывожу этот страх на новый уровень… где он покрывается нелепым стыдом. Это расстройство проявляется очень странными способами, а когда у меня по-настоящему плохой день, я совсем не могу заставить себя взаимодействовать с окружающим миром. В такие периоды я прячусь у себя дома и слышу стук собственного бьющегося в панике сердца, если кто-то подходит к порогу моего дома.

С этим было бы проще справиться, находись я в другой комнате, но когда раздается дверной звонок, я неизбежно оказываюсь дома одна в своем кабинете возле входной двери. Обычно я закрываю жалюзи, но они всегда немного приподняты, чтобы коты могли выглядывать на улицу на мир, который я в это время всеми силами стараюсь избегать.

«Видно ли мои ноги? – спрашиваю я сама себя, застыв на месте и затаив дыхание в ожидании, пока человек, стоящий у порога, не уйдет. – Может быть, они подумают, что я манекен?»

Я медленно поднимаю ноги на стул, задирая колени к подбородку. Очень тихо и очень плавно, чтобы не привлечь их внимания. Смотрю на их ноги, чтобы понять, заметили ли меня.

Какое-то время я сижу, зависнув в позе эмбриона, прячась от окружающего мира. Коты смотрят на меня с удивлением. Мои собственные коты меня осуждают. Главным образом потому, что недоумевают, куда делось мое колено, на котором им так нравится восседать.

Хуже всего бывает тогда, когда стоящий на улице человек остается ждать и снова звонит в дверь. Тот, кто звонит один раз, просто делает свою работу, но два раза будет звонить только безумец. Настоящий психопат будет продолжать ждать, а иногда даже может позвонить на наш домашний телефон, но я буду и дальше сидеть, словно парализованная, и думать: «Звонок раздается с улицы».