Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - [94]

Легитимация привилегий и преимуществ

В XXI веке российская буржуазия ощутила необходимость дистанцироваться от дикого первоначального накопления капитала 1990-х годов. Но одновременно с этим ей приходилось решать не менее насущную задачу: обосновывать собственную легитимность, происходящую из тех же самых «лихих девяностых». Российские буржуа могли бы утверждать свое привилегированное положение более активно, ведя диалог с российским населением. К примеру, они бы могли поддержать идею о перераспределении собственности или компенсации за итоги приватизации. Это позволило бы им выглядеть более достойными своего привилегированного положения в глазах широких слоев населения. Однако они этого не делают. Они стремятся легитимировать себя прежде всего в глазах себе подобных и президентской администрации, оставляя долгосрочную задачу по обретению более широкой легитимности уже следующему поколению.

Богатые русские перестраивают свои претензии на легитимность статуса в соответствии с меняющимися потребностями. Современная Россия примечательна тем, что состоятельным людям приходится принимать и сочетать новые и зачастую противоречивые идеи, проистекающие из разных эпох и источников. Например, «дикий капитализм» соседствует с сильным государством, атеизм — с религиозностью, социал-дарвинизм 1990-х годов — с патернализмом путинской эпохи, восхищение диктатурой в стиле Пиночета — с миссией по продвижению демократии, космополитичный образ жизни — с патриотизмом в духе военного времени, модернизм — с традиционализмом.

Для того чтобы капиталистические отношения в обществе сохранялись, необходимо, чтобы и элиты, и обычные граждане воспринимали структуру социальной иерархии как нечто естественное, чтобы в обществе существовал консенсус по поводу того, в чьих руках власть и насколько существующее неравенство приемлемо. Мои респонденты, когда речь заходила об этих вопросах, чаще всего говорили о природе и биологии. Многие из них верят, что их статус — прямое следствие превосходных генов, унаследованных ими от родителей и более далеких предков. Были и такие, кто считал источником своей уникальности божью волю. Сочетание эксклюзивной родословной и духовной утонченности позволяет богатым воспринимать себя избранными. Такие утверждения помогают скрыть, что свои блага они получили во многом из-за социального происхождения, привилегированного воспитания и образования, пола и местоположения, социальных связей, редких возможностей, открывшихся в эти годы, а также специфических подходов к бизнесу.

Идеология благих дел

Во время нефтяного бума 2000-х годов богатая российская элита еще могла отложить вопрос о том, как обосновать заслуженность своих колоссальных финансовых ресурсов. Экономические кризисы 2008 и 2014 годов усилили давление на буржуазию и сделали ее социальную легитимацию неотложной задачей. Как следствие, многие обратились к участию в общественной сфере, демонстрируя свою приверженность принципу «Положение обязывает» (Noblesse oblige) — понимая, что богатство и привилегии идут рука об руку с социальной ответственностью.

Благотворительность стала особенно важным инструментом для формирования респектабельности и условием для приобщения к социальной жизни буржуазии. Наиболее ярким олицетворением этой новой буржуазии являются состоятельные бизнесмены, посвящающие время меценатству и коллекционированию произведений искусства. Многие из них выработали относительно продвинутые представления о собственной жизни и идентичности, а их тяга к искусству вдохновляется не материальными, а духовными стимулами.

Подобные сдвиги обусловлены двумя ключевыми мотивациями. Во-первых, филантропия связывает благотворителей и меценатов через сети взаимных обязательств, а также с помощью признания тех обязанностей, которые налагает на них привилегированное положение. Как следствие, растет сплоченность между различными группами элит. Во-вторых, представители первого постсоветского поколения богачей, будучи еще относительно молодыми, тем не менее осознают, что стареют, — и это заставляет их задумываться о том, какое наследие они оставят после себя. Схожий с религиозным успокоением душевный комфорт, обеспечиваемый их благими деяниями, тоже сулит своеобразную жизнь после смерти, легитимируя личность и по ту сторону могилы.

Благотворительная деятельность богатых русских отражает их противоречивые идеологические представления о жизни. Традиция русского православия, требующая поддерживать убогих и сирых, сосуществует с установкой «выживает сильнейший». В одаренных детях видят будущее страны, поэтому им помогают гораздо охотнее, чем, например, пожилым людям, которые больше не приносят пользу, или неудачникам типа наркоманов, которые не вписываются в социал-дарвинистскую парадигму, близкую многим россиянам. Особое значение имеет патриотизм как вечная ценность в постоянно меняющемся мире. Патриотические чувства, впрочем, не касаются образования детей, денежных активов на зарубежных счетах и «второго дома» далеко от границ России.

Молодое поколение

В 1990-е годы дети по большому счету отсутствовали в жизни многих из опрошенных мною мужчин: они были в то время слишком поглощены накоплением капиталов. Однако сегодня новое поколение российской элиты имеет потенциал закрепить социальное отличие богатейших россиян и дать своим отцам возможность достичь пусть и своеобразного, но бессмертия: они останутся жить в памяти и делах своих детей.