Безумная страсть - [22]

К матери у Мэри не было никаких претензий. Мэри и до пяти лет видела ее крайне редко. Та предпочитала обществу дочери общение со своими многочисленными поклонниками. В сущности, мать была чужим человеком для Мэри. Однако в те времена девочке было все равно. О Мэри заботилась бабушка, которая, к слову сказать, была превосходной воспитательницей.

Никаких комплексов по поводу отсутствия родительской заботы у Мэри не было, это она уже выяснила в ходе продолжительных бесед с Доком.

– Почему вы стали актрисой, Мэри?

Она задумчиво проглотила кусочек яблока, покрытого взбитыми сливками.

– Не знаю… Должно быть, мне всегда нравилась эта профессия. В колледже у нас был свой маленький театр, и мы частенько ставили различные спектакли. Так уж получалось, что мне нередко доставалась ведущая роль. Как-то мы делали постановку для благотворительного базара, и меня заметил режиссер, бывший в это время проездом в нашем городе. Так я и стала актрисой.

– Почему-то я не слышу энтузиазма в вашем голосе, – мягко сказал Жак. – Вам нравится эта профессия?

Мэри снова задумалась. Нравится ли ей играть? Да, определенно нравится. Настолько, что даже в жизни она редко бывает собой.

– Вряд ли я стала бы актрисой, если бы была равнодушна к театру, – выкрутилась она.

– А почему именно театр, а не кино?

Мэри вздохнула. Ей было скучно копаться в себе, она от этого уставала и не могла дождаться, когда же наконец услышит голос Люка.

– Возможно, когда-нибудь, если мне предложат роль, которая меня заинтересует, я снимусь в фильме.

– Почему вы до сих пор не замужем?

Почему-почему? Потому что!

– Не знаю, не было желания, – раздраженно ответила Мэри.

– Вам снятся кошмары?

Мэри подняла на Жака глаза и удивленно уставилась на него. Что за странное интервью? Разве не должен он расспрашивать о ее новой роли?

– Вы давно в журналистике? – спросила его Мэри.

Он опустил глаза.

– С сегодняшнего дня, – признался он и улыбнулся.

– Кто вы? – спокойно спросила Мэри, понимая, что Жак никогда не имел никакого отношения к журналистике.

– Честно говоря, я не мог не воспользоваться ситуацией и не поиграть в журналиста. – Он сочувственно и виновато смотрел на Мэри голубыми глазами. – Меня попросил с вами встретиться Люк. Я его коллега.

Губы Мэри против ее воли растянулись в радостной улыбке. Имя Люка действовало на нее, словно живительные капли дождя на землю после давней засухи: Мэри мгновенно расцветала.

– Так, значит, вы психиатр? – уточнила она. – А почему Люк прислал вас, а не пришел сам?

– Вы же сказали ему, чтобы он не искал вас до тех пор, пока вы сами с ним не свяжетесь. Но он не мог больше ждать, понимаете?

Мэри понимала. Жак даже представить себе не мог, как она понимала Люка!

– Он не стал компрометировать вас и послал меня узнать, все ли с вами в порядке?

– Я собиралась связаться с ним сегодня, – сказала Мэри. – Вот только не знаю, как это сделать. Я не уверена, что за мной не следят. То что меня выпустили сюда одну, – чудо… Либо ловушка.

Как только Мэри узнала, что Жак коллега Люка, то безоговорочно стала доверять этому вертлявому худышке.

И как только он может быть психиатром с такими нервами? – удивилась она, а потом присмотрелась к Жаку и удивилась еще больше. Пожалуй, она столкнулась вовсе не с коллегой Люка, а со своим коллегой. Признавшись в том, что он не журналист, а значит, перестав играть чужую роль, Жак превратился в уравновешенного мужчину с плавными движениями и спокойным характером.

– Вы не думали о том, чтобы обратиться в полицию? – огорошил ее Жак вопросом.

– В полицию? – тупо переспросила Мэри, будто впервые слышала это слово. – Для чего?

– Но ведь эти люди не дают вам и шагу ступить. Они ограничивают вашу свободу.

Мэри молча допила апельсиновый сок, который показался ей невероятно кислым, и лишь потом ответила:

– Боюсь, я сама в этом виновата. Они вроде моих телохранителей.

– Тогда вы можете их уволить. Вы же совершеннолетняя, Мэри, и имеете право поступать так, как вам вздумается.

Если подумать, то он прав, решила Мэри. Однако Жак не знает, что Вик и Док приставлены ко мне не только для того, чтобы охранять меня. Я много чего могла бы рассказать Жаку о себе, но не стану этого делать. Даже Люк не знает этих подробностей.

– Давайте поговорим о Люке, – предложила Мэри. – Он просил что-нибудь мне передать?

Жак утвердительно кивнул.

– Разумеется. Он спрашивает, когда вы сможете встретиться.

– Передайте ему, что пока я не знаю, когда мне удастся вырваться из цепких рук моих тюремщиков. Да и вообще я хотела бы поговорить с ним сама. Жак, вы не одолжите мне сотовый телефон?

– С превеликим удовольствием, – ответил он, протягивая Мэри телефон, который был меньше его ладони.

Мэри по памяти набрала номер Люка – в таких случаях память никогда ее не подводила – и принялась считать гудки. Где-то после пятого он ответил.

– Люк, это я. Звоню с телефона Жака.

– Милая, как я рад тебя слышать! – Его голос пролился бальзамом на ее израненную душу.

– Я тоже рада слышать тебя, – сказала Мэри.

– Все в порядке? Ты не давала о себе знать, поэтому я решился подослать Жака.

– И правильно сделал. Послушай, я скучаю.