Безумная планета - [18]

Когда муравьи встретились с рекой, то инстинктивно отпрянули и сменили курс. Они знали, что такое вода. Но с огнем их предки не сталкивались. Даже на Земле в бассейне Амазонки не бывает лесных пожаров. А уж на забытой планете никогда не возникало открытого огня, не считая того времени, когда первые колонисты пытались разводить костры. Поэтому у муравьев не было и быть не могло врожденного страха перед огнем. Они спокойно шли в отверзающиеся в холмах светящиеся норы, хватали мандибулами прыгающие язычки огня и бросались на горящие угли, пытаясь их укусить.

Светящиеся отверстия расширялись по мере того, как сгорала фиолетовая поверхность грибов, давая еще больше доступа свежему воздуху. Барл взирал на происходящее с полным непониманием и безо всякого удовлетворения. Он стоял, собираясь с силами, пока дыхание не выровнялось. А когда приближающийся жар заставил кожу покраснеть, а густеющий дым наполнил глаза слезами, парень начал медленно отступать, опираясь на дубинку и часто оглядываясь назад.

Наступила ночь, но там, где двигалась орда муравьев, сделалось совсем светло от огня. И муравьи шли вперед, с пронзительным воинственным скрипом. Они шли вперед… прямиком в огненный ад. Наконец, от великой армии остались лишь отдельные небольшие группки, они бестолково носились вокруг по холмам, лишившим жизни соплеменников. А от сгоревшего в печи холмов войска остался лишь резкий, неприятный запах.

Сгорая в пламени, муравьи испытывали такую боль, такие муки, какие не захотел бы испытать никто из живых. А всему виной стала безумная храбрость, они нападали на огонь и, уже катаясь от боли по земле, сжимали в мандибулах горящие угли. Барл слышал их предсмертный скрип. Ослепленные, со сгоревшими антеннами и отказавшими лапками, они все равно ползли вперед, пытаясь напасть на безжалостного врага.

Парень медленно брел по холмам. Дважды он замечал разрозненные остатки уничтоженной армии, носившиеся между горящими отверстиями. Барл зорко следил, чтобы не наткнуться на них. Потом на него выскочил один-единственный муравей. Парень раздробил ему голову своей дубиной, а бежавшие следом сотоварищи тут же набросились на корчившееся тело.

На западе исчезли последние отблески заката. Окрестности освещало лишь зарево от горящих холмов. Начался мелкий нудный дождик, который шел каждую ночь, и забарабанил по склонам.

Спустившись с последнего холма, Барл почувствовал под ногами твердую землю и замер, прислушиваясь. В сотне футов впереди что-то зашелестело в зарослях поганок. Послышалась какая-то возня, топот ног. Затем что-то массивное взлетело вверх, рассекая могучими ударами крыльев ночной воздух. Ударил порыв ветра, и Барл поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть пролетевшую над ним ночную бабочку. Он повернулся, чтобы проследить за ней, и увидел, как яркий свет заполнил весь горизонт позади. Холмы разгорелись не на шутку.

Усталый путник присел возле приземистой поганки и стал дожидаться рассвета. Дождик нервно барабанил по шляпке гриба.

Парень не спал в своем ненадежном укрытии, ведь в темноте всегда крылась опасность. Хотя темнота вокруг и была совсем не такой, к какой он привык. Огонь в холмах продолжал гореть. Зарево на горизонте становилось все ярче и ближе.

Барл с дрожью наблюдал за ним. Он никогда прежде не видел огонь, а теперь им были освещены даже сплошные облака на небе. Пламя охватило холмы на протяжении десятка миль в длину и от полутора до трех миль в ширину, озаряя окружающий мир небывалым светом. Отсвет на небе напоминал зарево от больших городов. И словно самолеты над городами, над горящими холмами вились привлеченные пламенем ночные жители.

Большие бабочки, жуки, гигантские комары и мошка, достигшие на забытой планете небывалых размеров, летали и парили над пламенем. Поскольку огонь разгорался все сильнее, Барл отчетливо видел их — громадных, изящных созданий, проносившихся над раскаленными добела горящими холмами. Он обратил внимание на огромную ночную бабочку с тридцатифутовыми крыльями невероятно яркой расцветки и большими глазами, пылающими, словно гранаты.

Бабочка поднялась над холмами на высоту футов в сорок. Невероятно красивые крылья трепетали, точно паруса на ветру. На какое-то мгновение она застыла в воздухе, сверкающая и прекрасная, с покрытым блестящим мехом телом. А затем внезапно бросилась в самое большое, пышущее огнем отверстие на вершине холма. Она добровольно бросилась в печь, словно опьяненная красотой пламени.

Над пожаром неуклюже летали жуки, распростерши жесткие надкрылья. В идущем снизу свете они сияли, точно полированный металл. Их тела проносились сквозь дым подобно метеорам.

Барл стал свидетелем странных столкновений и еще более странных встреч. Мужские и женские особи летающих созданий кружились в свете пожара, словно исполняя танец любви и смерти. Они взмывали вверх на такую высоту, что пропадали из глаз, а потом, в экстазе любви, пикировали вниз головой прямо в ревущий огонь.

Существа прибывали со всех сторон. Ярко-желтая бабочка с пушистым телом пронеслась прямо навстречу гибели. Еще одна бабочка, черная, с ужасными разводами на крыльях, принялась парить над самым пламенем, точно черное пятнышко в солнечном свете.