Безумная планета - [11]

Барл бешено замахал руками, вопя на монстра. Паук замер. Руки человека он принял за мандибулы, а они могли больно ранить.

Но пауки частенько рискуют. Поэтому тварь снова двинулась вперед, потом остановилась и одной из своих лап набросила только что сотканный лист шелка на тарантула и человека.

Парень принялся отбиваться от опускающегося на него савана, попытался его оттолкнуть, но все оказалось тщетно. Через минуту его целиком накрыло грубой шелковистой тканью, почти не пропускавшей свет. Барл и его враг, чудовищный тарантул, оказались вдвоем под одним покрывалом. Тарантул слабо шевелился.

Паук-крестовик решил, что жертвы уже достаточно беспомощны. Затем парень почувствовал, как канаты паутины слегка закачались, когда паук стал приближаться, чтобы укусить и высосать соки из своей добычи.

Сеть немножко прогнулась. Барл замер от ужаса. Но тарантул продолжал корчиться в муках на пронзившем его копье. Мандибулы громко щелкали.

Парень ждал, когда в него вонзятся ядовитые клыки. Он знал, что это произойдет Он не однажды наблюдал, как паук-крестовик не спеша наносит укус своей жертве, затем удаляется в ожидании, пока подействует яд. А когда жертва перестает двигаться, он возвращается и начинает высасывать соки сперва из одной конечности, потом из другой, оставляя от существа, еще недавно полного жизни, лишь пустую шелуху, раскачивающуюся в паутине.

Раздутое чудовище задумчиво глядело на двойной объект, обмотанный шелком. Шевелился лишь тарантул. Его выпуклое брюхо, нанизанное на копье, натягивало саван и слабо пульсировало. Именно эта округлая выпуклость показалась для паука-крестовика наиболее явной целью. Он метнулся вперед и с исключительной и беспощадной точностью нанес укус.

Тарантул, казалось, обезумел от боли. Его лапы бешено забили по воздуху в ужасных муках. Барл закричал, когда одна из лап ударила его по ноге, и стал так же дико барахтаться.

Его руки и голова находились под шелком, но тот не приклеивался из-за рыбьего жира. Хватаясь за шнуры, парень попытался отодвинуться от своего ужасного соседа. Порвать паутину он не мог, но сумел разделить, и между канатами появилось небольшое отверстие.

Одна из бьющихся лап тарантула снова коснулась его. Барл в панике отпрянул и увеличил отверстие. Еще рывок, и голова парня высунулась наружу из-под покрывала. Он увидел, что висит в двадцати футах над землей, устланной останками прежних жертв, попавших в эту сеть.

Голова, грудь и руки Барла остались свободными, так как были измазаны жиром переброшенной через плечо рыбы, но ниже к его телу приклеились толстые шнуры из паутины. Она оказалась более липкой, чем клей, который умели изготавливать люди.

Несколько секунд он висел над пропастью, полный отчаяния.

Затем невдалеке увидел своего врага, терпеливо ожидающего, пока подействует его яд и добыча перестанет бороться. Тарантул больше не дергался, а только едва подрагивал. Вскоре он совсем затихнет, и тогда тварь с черным брюхом пойдет есть.

Барл поднял голову и принялся отчаянно дергать ногами и извиваться всем телом. Рыбий жир на руках помогал им оставаться свободными. Но шелковый саван не поддавался. Тогда парню пришла в голову новая мысль. Он схватил рыбу, оторвал от нее кусок и взялся намазывать себя прогорклой, чешуйчатой, вонючей массой. Он уже счистил паутину с ног, обмазав их рыбой. Но тут почувствовал, что сеть опять задрожала.

Барахтанье человека подсказало пауку, что яд не совсем подействовал. Требовался еще один укус. На этот раз он не стал бы тратить яд на неподвижного тарантула. Он впрыснул бы его прямо в Барла.

Парень задохнулся и потянулся к краю пропасти. Ему показалось, что ноги вот-вот оторвутся. Но они выдержали. А вскоре его голова показалась над краем паутины, затем плечи.

Огромный паук увидел такие дела и решил набросить на беспокойную добычу еще больше шелкового покрывала. Его железы заработали, лапы начали вытягивать липкие нити…

Но тут канаты, державшие Барла за ноги, не выдержали и сползли с них.

Барл выскочил наверх, ринулся бежать, но тут же споткнулся о панцирь летающего жука, который тоже попал в ловушку, но, в отличие от человека, не смог сбежать.

Барл покатился по земле, затем сел. Перед ним стоял сердитый муравей длиной с ногу, угрожающе раздвинув нижние мандибулы и заполнив воздух пронзительным скрипом.

Много веков назад на Земле — где большинство муравьев было величиной в долю дюйма — ученые серьезно спорили, могут ли эти насекомые общаться при помощи звуков. Они полагали, что определенные углубления в их телах, как и на ногах сверчка, могут создавать звуки, слишком высокие для человеческого слуха. Об этом долго спорили, но доказать так ничего и не смогли.

Барлу же не требовалось никаких доказательств. Он и так знал, что скрипучие звуки издает стоящее перед ним насекомое, хотя его не интересовало, как оно их производит. Зато парень знал, что муравей испускает такой скрип, чтобы позвать других муравьев из муравейника помочь в беде или разделить удачу.

Резкий скрип можно было услышать на расстоянии пятьдесят-шестьдесят футов, и товарищи обязательно пришли бы на помощь муравью. И хотя по-настоящему представляли опасность лишь бродячие муравьи, но любое их племя могло напасть, если его разозлить. Множество муравьев способны разорвать человека в клочья, как на Земле то же самое могла сделать стая разъяренных фокстерьеров.