Безумие - [38]

Какое-то время мы молча идем по тротуару, когда Шон спрашивает:

– Как ты собираешься заставить его выучить ваш общий предмет?

– Что ты имеешь в виду?

– Я задалбывал его по поводу учебы с… ммм… полагаю, со времен средней школы, – усмехается он. – Если Адам не хочет идти на занятия, он просто не пойдет. То же самое с учебой.

– В таком случае как, черт возьми, он сдал все эти предметы?

Шон пожимает плечами, и я полагаю, для него это имеет не больше смысла, чем для меня.

– Что ж, я здесь не просто так, – говорю я. – Во сколько вы сегодня планируете уехать?

– А который час?

Я достаю телефон из заднего кармана и изучаю черный экран.

– Без понятия. Мой телефон сел.

– Скорее всего, мы планировали отправиться около одиннадцати. Но мне нужно поговорить с Водилой, чтобы быть уверенным.

– Тогда я разбужу Адама, как только вернемся.

Шон улыбается мне так, словно я только что вручила ему выигрышный лотерейный билет.

– Правда?

– Да?

– Ох и весело будет, – смеется он. – Удачки!

Я на цыпочках иду по проходу между кроватями, стараясь не разбудить всё ещё спящих парней. К тому моменту, когда мы с Шоном вернулись, большинство из них уже проснулись, но Адам не входит в их число. Впрочем, как и Майк, отчего мне приходится подавить смешок, когда прохожу мимо его кровати и созерцаю взлохмаченные короткие волосы, по внешнему виду напоминающие взрыв на макаронной фабрике. Миновав его, берусь за дверную ручку, но прежде чем войти, оглядываюсь и вижу, как Шон, чересчур игривый, подглядывает за мной из-за угла. Я хмурюсь и машу ему рукой, прогоняя прочь, после чего вхожу в комнату и закрываю за собой дверь.

Адам услышал, как захлопнулась дверь и простонал:

– Шон, Богом клянусь… если ты не оставишь меня в покое – я заеду тебе по яйцам.

Я подхожу к кровати и гляжу на Адама, уткнувшегося головой в подушку. Он обнажен, от вида рельефности его спины мое сердце стучит как заведенное. Я стараюсь не краснеть.

– Я принесла тебе кофе.

Он отрывает голову от подушки и открывает один глаз. Когда замечает меня, его губы медленно изгибаются в очаровательной улыбке, после чего он начинает смеяться.

– Который час? – в конце концов спрашивает он, небрежно потирая рукой лицо, опершись на локоть.

Я слишком занята попытками не глазеть на него, так что отвечаю не сразу. Когда осознаю, что мне действительно нужно что-то сказать, я откашливаюсь и произношу:

– Полдевятого.

Адам перекатывается на спину и сползает ниже по матрасу, натянув одеяло выше головы.

– Слишком рано для кофе, – бормочет он из-под одеяла.

Я присаживаюсь на край кровати и стягиваю одеяло до носа.

– Думаю, мы должны постараться хоть что-то выучить, прежде чем снова отправимся в путь.

Адам садится в кровати, из-за чего одеяло сползает с его груди на пояс. Он долгое время смотрит на меня, и теперь я уверена, что заливаюсь краской.

– Ты серьезно… – раздосадовано произносит он.

– Да. Именно для этого я и поехала с вами.

– У меня есть идея получше, – возражает он, и мне внезапно становится до смерти интересно, в чем же заключается его идея.

– Ложись рядом со мной. Давай поспим, а учиться будем в машине.

Я прикусываю губу – слишком заманчивая идея. Когда он замечает это, на его лице появляется хитрая улыбка, а темные глаза обличают все неприличные мысли, которые я только что вложила в его голову.

– Ужасная идея, – отвечаю я.

– Лгунья, – ухмыляется Адам.

Я встаю и иду к выходу из комнаты, но он вскакивает с кровати, прежде чем я успеваю открыть дверь, прыгая передо мной в одних трусах. Смеется и хватает меня за плечи.

– Я просто пошутил!

Я хмурюсь.

– Ладушки… не пошутил… но я не это имел в виду.

Я одариваю парня ещё одним хмурым взглядом.

– Хорошо-хорошо, я это имел в виду.

Он так невинно улыбается мне, что я не могу сдержать смех.

– Ты не хочешь стать выпускником?

Адам стонет и опускает руки.

– Хочу.

– Значит, тебе нужно хорошенько поработать. Адам, этот тест в понедельник не будет легким. Зубрение в ночь перед ним не поможет тебе. Не в тот момент, когда ты прогулял столько дней.

Он тяжело вздыхает и потирает глаза, после чего поднимает с пола футболку и натягивает ее на себя.

– Можно я сначала приму душ?

– Только если сделаешь это по-быстрому.

Я возвращаюсь на первый этаж автобуса и зависаю с ребятами, когда Адам выходит из душа в обычной белой футболке и потертых рваных джинсах.

– Шон, – произносит он, вытирая полотенцем волосы, – где мой маффин?

– Твой репетитор съел его! – смеется Шон.

– Я не ела! – кричу в ответ.

– Ты ела или нет черничный маффин этим утром? – спрашивает Шон, озорно указывая на меня пальцем.

Я с вызовом гляжу на него, хватаю рубашку, лежащую на вершине стопки, которую я сложила сегодня утром, и швыряю её в него.

– Докажи!

Все ребята смеются, а Адам широко улыбается, сверкая зубами.

– Ты мудак, Шон, – Адам неодобрительно качает головой.

– Эй! – протестует Шон. – Это она его съела.

– Ладно, давайте покончим с этим, – Адам указывает на меня пальцем.

Я прохожу мимо него, чтобы подняться по лестнице, а он кричит ребятам:

– Ребята, утром она сказала мне «сделать это по-быстрому»!

Они смеются, а я закатываю глаза, не потрудившись оглянуться, чтобы увидеть глупую ухмылку, которая, я уверена, приклеена к его губам. Мой рюкзак всё ещё в спальне, так что я поднимаю его с пола, а затем запрыгиваю на кровать и сажусь по-турецки.