Безумие Дэниела О'Холигена - [68]

«Я не потерплю в доме твоих гадких сигарет, Грэм».

«Прости, мам, не зайдешь ли на минуточку?»

«Что такое, Грэм? Что еще?»

«Тра-та-та-та!»

«Умри, старая ведьма!»

«Тра-та-та-та!»

Столь глубоко было погружение Норриса в эту повторяющуюся фантазию, что поначалу он не расслышал какой-то свистящий звук, а когда наконец его услышал, подумал, что закипает чайник. Если бы его ухо получило образование в католической школе, оно немедленно узнало бы звук огромных деревянных четок, словно бола[66] вращающихся над головой монахини. Норрис же, воспитанный баптистами, ровным счетом ничего об этом не знал и был на полпути к чайнику, когда первая связка летящих бусин с силой ударила его в ляжку. Норрис закричал — впервые за свою до сих пор ничем не примечательную жизнь — и получил еще два мощных удара, прежде чем сумел, упав на корточки, защитить ноги. Он вскинул над головой руки, чтобы укрыться от Имприматур, но она немилосердно принялась охаживать его по пальцам черными деревяшками креста. Боль была такой сильной, что Норрис на мгновение задохнулся и не мог даже кричать. Эта способность вернулась к нему только тогда, когда Имприматур, закончив порку, отступила, чтобы оценить ситуацию. Зажав руки под мышками, с горящими ногами, Норрис сначала принялся всхлипывать, а потом громко разрыдался.

Явно удовлетворенная случившимся, сестра Имприматур повернулась и нырнула под стойку в поисках бланка заявления. Поэтому она исчезла из поля зрения, когда вошел доктор Манганиз со свежим номером «Оружия и боеприпасов» под мышкой. Секретарь плакал теперь нормально, раскачиваясь взад-вперед и потирая ранеными пальцами рубцы на ногах.

— Норрис! Что здесь происходит?

Имприматур поднялась из-за стойки:

— Я первая. Ждите своей очереди.

— Черт возьми! — пробормотал ректор и повторил те же слова, когда сообразил, каким образом воинствующая монахиня связана с муками Норриса. — Кто вы такая?

— Сестра Имприматур, настоятельница монастыря Милосердных сестер и школы Пресвятой Марии для девочек, епископство святого Беды.

Манганиз представился:

— Доктор Манганиз, ректор университета «Золотой Запад».

— Хирург или терапевт?

Ректор медленно досчитал до десяти. Он не должен ссориться с этой женщиной. Под ее началом множество школьниц, а школьницы — это потенциальные студентки. Что она сделала с Норрисом? Он наблюдал муки секретаря со смешанным чувством. Норрис не слишком ему нравился. Вероломный человек, лояльность и раболепие которого зависели от регулярных поставок ему журнала «Оружие и боеприпасы». Ректор принимал его в расчет только потому, что Норрис занимал один из ключевых постов в университете.

— Норрис, — позвал он всхлипывающего негодяя, — когда закончишь со своим делом, не поможешь ли сестре Имприматур?

— Благодарю вас, мистер Манганиз, — сказала Имприматур, отыскав наконец бланк и шлепнув его на стойку. — Я пришла записать одну студентку, очень обещающее создание. Надеюсь, с этим проблем не будет?

— Ни в коем случае, сестра. Мы всегда охотно принимаем девочек из Пресвятой Марии. Отличные студентки. Давайте подпишу заявление. Это ускорит процесс.

— Прием заявлений закончился в десять часов, — прохныкал Норрис из противоположного угла.

— В таком случае, Норрис, возобнови его на одну минуту. Это называется — проявить инициативу. — Ректор нацарапал свою подпись, одарил Имприматур елейной улыбкой и удалился.

Сквозь слезы Норрис заметил, что он не оставил ему журнал «Оружие и боеприпасы». Скотина.

— Фамилия — Псюшка, — окликнула Норриса Имприматур, — Гленда Псюшка. Мисс. Средневековая литература.

Норрис кряхтя приблизился:

— Средневековая литература?

— Да.

Даже сквозь завесу слез Норрис осознал всю важность заявления мисс Псюшки и собрался было возразить, как вдруг увидел в окне рысящего через двор ректора с «Оружием и боеприпасами» под мышкой. Скотина.

— Давайте бланк, сестра. Я помогу вам его заполнить.

— Так-то оно лучше.

— Это называется — проявить инициативу.

Дэниел уже отъезжал, когда через стоянку на всех парусах принесло сестру Имприматур. Он заглушил мотор.

— С этим все в порядке, — задыхаясь, сказала Имприматур и вложила подтверждение о Глендином зачислении в крагу Дэниела. — Когда начнем?

Дэниел изучил бумагу. Бог мой! Подпись ректора! Как ей это удалось?

Имприматур угадала его мысли, но выглядела она, как обычно, суровой.

— Пришлось наказать чиновника, но под конец он оказался вполне полезным человеком.

Дэниел решил ни о чем больше не спрашивать.

— Начнем, как все, в следующий понедельник. В каком кабинете, еще не знаю. Я вывешу объявление, — Дэниел еще не пришел в себя от мгновенных перемен в своей судьбе. — Извините, я немного не в себе, я ведь думал, что с моей карьерой покончено. Наверное, должен благодарить за спасение вас.

— Конечно, — сказала Имприматур. — У тебя передо мной огромный долг. Хочешь знать, как его отплатить?

— По правде говоря, я об этом еще не подумал, но если могу что-нибудь для вас сделать…

— Я хочу покататься на мотоцикле.

— Правда?

— Правда. Я не ездила на «Триумфе» почти тридцать лет. Когда-то я пасла коз на монастырском пастбище на старом «Тигре-70». Ну как? Можно?