Безрассудная любовь - [35]

В особенности Тайрелл Маккензи.

Дождь не прекращался, и порывы ветра становились сильнее. С каждой минутой Жанна все больше жалела, что не взяла с собой Зебру. Но ей претила мысль о том, что она оставит Тая без лошади в землях, где полно индейских мятежников. Кобыла, по крайней мере, довезет его до какого-нибудь укромного каньона на Черном плато, прежде чем она отправится на поиски табуна Люцифера.

Девушка не сомневалась, что Тайрелл направится именно на Черное плато, а не в безопасную крепость, и не уйдет до тех пор, пока не получит желаемое — Люцифера.

В тусклом холодном свете луны Жанна двигалась в сторону плато, которое массивной громадой вырисовывалось на горизонте, постепенно заслоняя собой небо. Достигнув узкой засушливой равнины у подножия плато, девушка повернула на запад. Она то шла, то бежала, постепенно приближаясь к цели — месту, которое могла бы назвать своим домом.

В предрассветном сумраке ей только с третьей попытки удалось отыскать нишу между валунами, где она прятала флягу для воды, одеяло, нож и спички. Одеяло сохранилось сухим, хоть пахло плесенью и было попорчено мышами. Завернувшись в него, Жанна наполнила флягу дождевой водой, которая скопилась в углублении камня.

Повесив флягу и нож на пояс и положив спички в нагрудный карман, девушка продолжала карабкаться выше до тех пор, пока не добралась до образовавшейся в результате эрозии ниши в восточной части плато, достаточно большой, чтобы там мог поместиться человек. Даже при самых сильных затоплениях каньона эта ниша оставалась сухой. Преодолев последний участок пути, Жанна совсем выбилась из сил. Кроме того, она очень замерзла и испытывала сильнейший голод.

Девушка страстно желала оказаться сейчас в своей тайной долине. Она представляла горячий источник, мечтала о солнечном свете и словно в действительности ощущала аромат растущих там сосен. Затем она подумала о Тайрелле и о том, как соприкасались их тела, когда они вместе скакали на лошади.

Внизу живота разлилась сладкая истома, наполняющая все ее существо приятным теплом. Жанна вспоминала ощущение сильных рук Тая, когда он поднял ее в воздух и она хваталась за него, чтобы удержать равновесие. Кончики ее пальцев приятно покалывало, словно она дотрагивалась ими до рукава его рубашки. Память рисовала решительное выражение лица Тая, когда он наклонился к ней, только пробудившейся от глубокого сна. Ей оставалось лишь гадать, что бы он сделал, не предупреди их Зебра о приближении индейцев.

В конце концов девушка заснула, но сон ее был таким же беспокойным, как порывы ветра, бушевавшего за стенами ее укрытия.

Когда Тайрелл проснулся, на небе сияла молодая луна, озаряя все вокруг своей бледной серебристой улыбкой.

— Как же так, девочка? — мягко прошептал Тай. — Ты боишься темноты?

Зебра принялась тыкаться носом в его руку, ласкающую ее морду. Ей хотелось, чтобы ее развязали и отпустили восвояси.

— Проблема в том, — продолжал он, — куда ты сейчас отправишься — на поиски Жанны или этого вороного жеребца.

Лошадь всхрапнула.

— Лучше будет, если ты все же выберешь Жанну, — произнес Тай, запрыгивая на теплую спину кобылы. — Когда я ее найду, я…

Тай замолчал. Он еще не решил, что сделает с девушкой, когда найдет ее. Пробудившись ото сна, он по-прежнему испытывал возбуждение и был зол, как медведь, у которого болят зубы. Он негодовал на Жанну, которая ускользнула от него в грозу, даже не взяв плаща, чтобы защититься от непогоды. Его неотступно преследовала мысль о том, что девушка замерзла и промокла, сколько бы он ни убеждая себя, что она заслужила это за свое упрямство или что она уже не раз оказывалась в подобной ситуации и вполне могла позаботиться о себе.

— Черт возьми, почему она на тебе не поехала? — обратился он к лошади. — Она что же, посчитала, что твои следы ливнем не смоет? Или решила, что ты сама убежишь и я вообще не смогу найти ее?

Зебра не обращала на бормотание Тая ни малейшего внимания. Она быстро спускалась по неровному каменистому склону, сохраняя безупречное равновесие, которым наделены только мустанги.

Тай не пытался направлять лошадь, так как понятия не имел, куда ехать. В темноте, окружающей их со всех сторон, он целиком и полностью полагался на слух и зрение Зебры, которые, несомненно, были гораздо острее, чем его собственные чувства. Его единственным преимуществом над мустангом был интеллект.

«Невелико преимущество, — язвительно подумал он, — раз девчонке удалось перехитрить меня».

Эта мысль не способствовала улучшению его настроения, как и тот факт, каким непроницаемым было выражение лица Жанны, когда он отказался пообещать, что позволит именно ей пленить Люцифера.

«Гори оно все адским пламенем! — кипятился Тайрелл. — Да за кого она меня принимает, раз считает, что я позволю ей рисковать ее тощей задницей в схватке с этим жеребцом?!»

Воображение тут же услужливо нарисовало Жанну, напоминая, что ее задница вовсе не тощая. Она была упругой и гладкой, когда он стаскивал ее с лошади. У нее были привлекательные округлые бедра, тонкая талия и соблазнительные женственные формы, приглашающие мужские руки к объятиям, а губы и язык — к поцелуям.