Безопасный жалобщик - [47]

Ну вот, с билетами получился порядок. Что значит современный деловой стиль! Записано — значит, сделано. Позвольте, позвольте… А что это у меня за запись такая: «18 февр. пнд. Догов. о встр. с Борей». А рядом — даже пустого кружочка нет. Выходит, я ему и не позвонил. Господи! Боря! Да ведь это мой старинный и душевный друг. Мы уже давно собираемся с ним созвониться, плюнуть на все дела и заботы, встретиться, посидеть, потолковать о жизни. Да как же это я ему даже не позвонил? Что мне могло в тот день помешать? Ну-ка, ну-ка… М-да… Ясно. На тот же день у меня было записано: «18.00, зв. Мар. Ив. — м. крупн. габар. После 14.00 звон. насч. гост. д. Скаковского. 19.00 — рест. «Пр.», свад. п-цы Стан. Ант. Подарок». Ничего себе денек! Во-первых, опять эта неясная Марья Ивановна… Это «м. крупн. габар». ничуть не поясняет дело. Ну, «крупн. габар.» — это еще можно понять. Полные женщины в нашей жизни порой еще встречаются. Но почему в таком случае «м», а не «ж»? И потом, какое значение могут иметь ее габариты при наших с ней, я уверен, абсолютно деловых отношениях? Ну, ладно, не помню — значит, не помню. Но ясно, что время на дозванивание к ней я в тот день, конечно, потерял. А полдня на звонки директору гостиницы насчет моего дальнего киевского родственника, который с радостью остановился бы и у нас и насильно кормил бы меня всю неделю своим обязательным «Киевским» тортом? А свадьба племянницы Станислава Антоновича, которого я очень высоко ценю за его талант руководителя? А как же Боря? Неужели мы с ним потом так и не встретились? Полистаем книгу нашей быстротекущей жизни, полистаем… Кстати, интересная запись: «23 мая. птн. Достать книгу». Помнится, намаялся я с этой книгой. Раз двадцать пришлось звонить, переписывая это дело с пятницы на вторник, со вторника на четверг, с четверга на среду, с мая на июнь, с июня на июль, с июля на август… Это дело, как снежный ком, обрастало другими делами. В ежегоднике одна за другой появлялись записи: «Подписка на ж. «За рул.» для Кошкина А. П. — зв. Иванову Ф. Р.». «Щенок ризеншнауцера для Иванова Ф. Р. — зв. Белоусу Н. В.». «Кактус нижнетагильский для Белоуса Н. В., зв. Геворкянову А. Ш.». Ну, в общем, и так далее. Наконец, 13 окт. в понедельник рядом с записью «Достать книгу» я поставил кружок с крестиком в середине и водрузил книгу на полку. И как только я сбросил с плеч эту гору, в моем деловом блокноте появилась запись: «14 окт. Догов. о встр. с Борей». И опять, смотрю, она осталась безо всякой пометки. Да что же это я за человек такой! Неужели для меня вся эта суета важнее встречи с душевным другом? Неужели я не мог в тот день отказаться от похода в гости к скучному и самовлюбленному Петровки ну, где ожидался в тот вечер не знакомый мне знаменитый хоккеист В.? Неужели не мог плюнуть, наконец, на эту гигантскую кучу мусора у меня под окном и по крайней мере в этот день — 13 октября, понедельник — не беседовать с Марьей Ивановной из конторы механизированной уборки нашего района? Да, да, с той самой. Ибо буква «м» в той записи означала м(усор). Мусор крупногабаритный, вывозку которого она никак не могла обеспечить.

Нет, конечно, единственное, что могло бы оправдать меня в глазах Бори в тот день, — это запись: «Шашлык в дубленке» — фельетон о баранах (бюрокр. методы их разведения). Написать и сдать». Но ведь я его не написал, этот фельетон, и не сдал по сей день. И остроумный заголовок, подаренный мне на день рождения знакомым физиком, так и остался неиспользованным. Ну, да ладно, заголовок я еще как-нибудь пристрою. Хотя бы назову так свой новогодний фельетон. В конце концов он может символизировать наши неосуществленные личные намерения, которые нам еще надо осуществить. Но вот с Борей в уходящем году я уже никак не встречусь. Время истекло.

…Я раскрываю свой новенький «Ежегодник» и в разделе «Важнейшие дела года» записываю:

Вернуться к нашим баранам.

Звонить Мар. Ив.

Прочитать книгу.

Сходить в театр.

Боря — обязательно!

Не знаю, пользуетесь ли вы деловым блокнотом, а я лично пользуюсь. И очень эту штуку ценю.

С новым ежегодником!

ПОЧЕМ НЫНЧЕ ДЖИНСЫ

ПОЧЕМ НЫНЧЕ ДЖИНСЫ

Это смотря где. И смотря какие.

Нет, конечно, говоря «где», я не имею в виду сотрясаемые кризисами различные зоны мирового рынка. В данном случае слово «где» применено мною в гораздо более узком смысле: то есть у нас в магазине или у нас же, но на руках.

Но тут же возникает вопрос — какие? Если джинсы наши, или венгерские, или польские, или индийские, вы покупаете их исключительно в магазине по восхитительно доступной цене, и только редкий чудак попытается перепродать их со спекулятивной наценкой. Но если джинсы американские или итальянские и на них пришиты хорошо зарекомендовавшие себя среди ковбоев, миллионеров, кинорежиссеров, докеров и прочих фирменные этикетки «Леви-Страус», «Супер-райфл», «Ли» и т. п., то, извините, надо быть большим чудаком, чтобы искать их в магазинах (даже комиссионных), и еще большим, чтобы надеяться приобрести их с рук по цене, хотя бы отдаленно напоминающей доступную.

Конечно, чего уж там говорить, этот самый «Ли» и скроен как-то особо ловко, и материал у него поплотнее, так что если зацепишься за гвоздь, то скорее выдернешь его с корнем, чем порвешь свои замечательные брюки. Да, кроме того, и протираются они как-то очень артистично: не до дыр, а до второго слоя, который значительно светлее и наряднее первого.