Безоблачное небо - [9]

— Сам или выгнали?

— Сам, — сказал я, но через мгновение честно добавил. — По большей части сам.

— Ясно, — улыбнулась женщина. — Почему ты думаешь, что служба на моем корабле поможет тебе отомстить за твоего друга?

— Если они не хотели, чтобы эта посылка попала на ваш корабль, то они скорей всего попытаются напасть на вас или так или иначе попытаются помешать вам.

— Логично. А ты согласишься выполнять приказы женщины?

Она меня удивляла. По виду явно аристократка с юга Северного материка, но разбирается в обычаях горных кланов, командует этим странным судном.

— Я буду выполнять ваши приказы.

Она опять улыбнулась и повернулась к мужчине.

— Что думаешь?

— Тебя наняла Илия, верно? — спросил он у меня. — Такая невысокая девушка с белыми волосами и шрамом на правой руке, чуть выше запястья.

— Я не приглядывался к ней и совершенно не помню, какого цвета у неё были волосы. Я видел её лишь раз и издалека, а она была в капюшоне, — честно ответил я. — Девушка, которая попросила нас доставить эту посылку, разговаривала с моим напарником.

— Который потом погиб, — кивнул мужчина и негромко добавил капитану: — очень удобно…

— Если бы он был их шпионом, он бы никогда не отдал это, — также тихо ответила женщина, показывая на мешок.

— … втереться в доверие…

Я не расслышал большую часть того, что он сказал капитану, но заметил, что она покачала головой.

— Старпом, запиши его на испытательный срок, объясни, что к чему и заодно осмотри его самолет, — женщина подошла ко мне и протянула руку. — Добро пожаловать на «Изгнанник», я капитан Изабелла Мора, надеюсь ты не пожалеешь о своем решении.

— Я не подведу, — ответил я, пожимая руку.

— Пошли.

Старпом хлопнул меня по плечу и вышел из рубки, я пошел следом за ним, с любопытством разглядывая корабль. В голове мелькнула мысль, что еще можно забрать деньги и просто улететь, но не в моих правилах было отступать. Я думал, что мы спустимся на летную палубу, но вместо этого старший помощник неожиданно втолкнул меня в небольшое помещение и закрыл за собой люк.

— Поговорим здесь, — он нахмурился и навис надо мной.

Несмотря на седину, старпом «Изгнанника» был еще вполне крепок и силен на вид. За простыми и грубоватыми чертами лица, скрывались пронзительные голубые глаза. У него еще были большие руки с широкими ладонями и мозолями, да и на темно-синей форме заметны пятна машинного масла, видно, что он не чурался простого труда.

— Это тебе не пиратская посудина! Здесь дисциплина! Понятно тебе? Дис-ци-пли-на! Пусть ты и понравился капитану, но попробуй только нарушить устав и отправишься за борт летать без самолета. Ясно тебе?

— Так точно! — я выпрямился и отдал честь.

— Будешь делать то, что тебе сказано, а не то, что взбредет в твою горскую голову! Офицеров слушать как мать родную и не выеживаться! Ясно?

— Так точно!

— Я старший помощник Брюгге. Если тебе что-то понадобится от капитана обращайся ко мне и не вздумай отвлекать её! Понял?

— Так точно!

— А что-то не нравится — выметайся отсюда!

— Никак нет. Меня все устраивает! — я в очередной раз отдал честь.

— Ты издеваешься надо мной? — нахмурился старпом. — Что ты руку к голове прикладываешь, как болванчик заведенный?

— Никак нет, господин старший помощник! Выполняю воинское приветствие.

— Служил в армии? — догадался он. — А опыт военный есть или только ваши пиратские побоища?

— Так точно, есть военный опыт. Два месяца на фронте.

— Всего два месяца? — усмехнулся Брюгге. — А потом что? Деру дал?

— Можно и так сказать, — я пожал плечами. — Наверное, меня можно назвать дезертиром. Только вот…

— Что?

— Можно ли дезертировать из армии, из которой уже сбежали офицеры? Можно бросить армию, генералы которой уже торгуются с врагом, чтобы продаться подороже? Что делать солдатам, когда немногие сохранившие верность присяге офицеры попросту стреляются, ибо это проще сделать, чем бороться до конца и принять поражение? Можно ли назвать дезертиром человека, который ушел из уже несуществующей армии?

— Ты из Гэльского княжества? — старпом сразу смягчился и перестал хмуриться и нависать надо мной как гора.

— Да. 18-ый полк ополчения, штурмовая авиация, а потом просто — сводная авиабригада. Сражался два месяца, а потом, — я криво улыбнулся. — А потом не то, что армия — страна перестала существовать. А что было делать мне? Сдаваться на милость врага тошно, а стреляться не из чего было — ополченцам табельное оружие не выдавали. Да и не хотел я стреляться в девятнадцать лет. Бросил все и ушел.

— И машину свою прихватил?

— «Касатка» мне от матери досталась, — возразил я. — Она принадлежит только мне.

Брюгге внимательно смотрел на меня, и на его хорошо лице читалось легкое недоверие. Мол, сказать-то ты можешь что угодно, как это теперь проверить?

— Всю эту армейскую хрень забудь. У нас так не принято. Но про субординацию я не шутил! Пока я старпом — дисциплина на судне будет жесткой! Понятно?

— Да.

— Пошли, посмотрим твою «касатку».

Спустившись в ангар, я дернулся и невольно положил руку на рукоять ножа. Возле моей красавицы крутились какие-то люди…

— Старг, что скажешь? — зычным голосом поинтересовался Брюгге.