Безмолвный мир Николаса Квина - [8]
— Но мы могли бы просто…
— Послушай, Дональд, я говорю «нет». Я много думала об этом, и знаешь, мы просто должны остановиться, вот и всё. Мне тоже жаль, но…
Это и правда было рискованно, а больше всего она боялась, что обо всём узнает Бартлет. С его викторианскими устоями…
Они возвращались в синдикат молча, но Дональд Мартин был вовсе не так расстроен, как это казалось на первый взгляд. Похожие разговоры велись и раньше, однако всякий раз, стоило ему выбрать подходящий момент, она оказывалась ещё более ненасытной. Поскольку у неё не было другого способа утолить свою сексуальность, он всегда рассчитывал на успех. А однажды они были вместе в её коттедже, заперли дверь, сдвинули шторы, и — о Боже! Она умела быть такой страстной! Он знал, что как-то раз она приходила сюда с Квином, но Мартина это не беспокоило. Или всё-таки беспокоило? Когда без десяти два они вошли в здание синдиката, он вдруг впервые спросил себя, а не надо ли ему, часом, призадуматься об этом наивном с виду Квине с его слуховым аппаратом и крупными простодушными глазами?
Филип Оглби услышал, как Моника вошла в свой кабинет, и решил действовать без промедления. Он занимал первую комнату справа по коридору, далее шёл кабинет секретаря. Следующей была комната Моники — в самом конце коридора. Он допил вторую чашку кофе, закрутил пробку термоса и свернул давнишний номер газеты. Оглби служил в синдикате уже четырнадцать лет, но по-прежнему оставался такой же загадкой для своих теперешних коллег, как и для бывших. В свои пятьдесят три года он был старым холостяком с сухим, аскетичным лицом и вечно скорбным, усталым взглядом. То, что осталось от его волос, поседело, а что осталось от жизни — казалось ещё более бесцветным, чем его волосы. В дни молодости предметы его восторгов были столь же многочисленны, сколь курьёзны: костюмы и танцы средневековья, фонари викторианской эпохи, разведение ирисов, паровые локомотивы и римские монеты. А когда он с отличием закончил Кембридж и сразу же был принят старшим преподавателем математики в престижную частную школу, жизнь, казалось, посулила выдающуюся, завидную карьеру. Но он был лишён честолюбия даже тогда и в тридцать девять лет занял своё теперешнее положение не по какой ином причине, как из смутного чувства, что он уже так долго катится по одной колее, что стоит попробовать как можно мягче сменись её на другую. В жизни у него осталось немного радостей, главной из которых было путешествовать по свету. И хотя полтора месяца ежегодного отпуска — это меньше, чем хотелось бы, тем не менее его приличное жалованье позволяло ему устремляться в дальние пределы, и не далее, как прошлым летом он сподобился провести две недели в Москве. Помимо исполнения обязанностей заместителя Бартлета, он отвечал за математику, физику и химию; а поскольку больше никто в этом учреждении (даже Моника Хайт, лингвист) не мог потягаться с ним в малоупотребительных языках, он прекрасно управлялся с уэльсским и русским. С коллегами он держался чрезвычайно индифферентно: даже к Монике относился так, как культурный муж относился бы к тёще. В свою очередь коллеги принимали его таким, каким он был: интеллектуально выше их на голову, в административных вопросах — дока, как личность — пустое место. Только один человек в Оксфорде знал его с другой стороны.
Двадцать минут четвёртого Бартлет набрал «пятёрку» по внутренней связи:
— Квин, это вы?
— Алло?
— Можете зайти ко мне в кабинет на минутку?
— Простите, я не очень хорошо вас слышу.
— Говорит Бартлет. — Он почти кричал в трубку.
— Простите. Понимаете, я плоховато вас слышу, доктор Бартлет. Я зайду сейчас к вам в кабинет.
— Это как раз то, о чём я вас прошу!
— Простите?
Бартлет в сердцах бросил трубку и тяжело вздохнул. Очень скоро он перестанет звонить этому парню. И все остальные тоже. Это бессмысленно.
Квин постучался и вошёл в кабинет.
— Садитесь и позвольте мне ввести вас в курс дела. Когда вы вчера занимались составлением билетов, я познакомил остальных с некоторыми деталями небольшой… э-э… вечеринки, которая состоится у нас на будущей неделе.
Квин довольно легко схватывал сказанное.
— Вы имеете в виду — с нефтяными шейхами, сэр?
— Да. Это будет весьма важная встреча. Я хочу, чтобы вы это понимали. За последние несколько лет синдикат еле-еле остался при своих, и, видите ли, если бы не наши связи с некоторыми из молодых нефтяных государств, то мы быстро обанкротились бы. Это чистая правда, запросто обанкротились бы. Так вот, мы проконтактировали с нашими школами, расположенными в тех краях, и нас очень просили подумать о новой программе экзамена по новейшей истории. Для начала на обычном уровне. Вы знаете, что это за круг вопросов: Суэцкий канал, Лоуренс Аравийский[5], колониализм, э-э… культурное наследие, разработка природных ресурсов. Такой ют круг вопросов. Как вам кажется, по-моему, гораздо актуальней, чем вариации на тему Алой и Белой розы?
Квин неопределённо кивнул.
— Суть вот в чём: я хочу, чтобы вы подумали над моим предложением до понедельника. Набросайте ваши соображения. Ничего особо не детализируйте. Только план. В понедельник покажете мне.
Изуродованное тело 18-летней девушки обнаружено на автостоянке возле паба, в котором она должна была встретиться со своим приятелем. Морс и Льюис выясняют, что в последний раз девушку видели живой на автобусной остановке, где она садилась в красную машину, номера которой никто не запомнил. Всё в этом преступлении зыбко и неясно: мотив, возможность, свидетели, алиби… И это крайне раздражает инспектора Морса.
Тело Джоанны Франкс было найдено в Оксфордском канале в среду двадцать второго июня 1859 года. Тело инспектора Морса – ещё, впрочем, вполне живое – было доставлено для лечения язвы в больницу «Джон Редклиф» субботним утром 1989 года. Следователя и преступление разделяет более чем вековой отрезок времени, но Морсу смертельно скучно лежать целыми днями на койке, поэтому он берется за дело.
Этот роман английского писателя К. Декстера об инспекторе Морсе премирован высшей наградой Ассоциации писателей детективного жанра «Золотой кинжал».Шведка Карин Эрикссон, путешествовавшая по Англии, пропала неподалеку от Оксфорда. Год спустя в полицию приходит письмо со стихами английского поэта XIX века "Найди меня" и записка "Почему меня никто не ищет?" с подписью туристки. Расшифровка анаграммы в стихах не оставляет у опытного инспектора сомнений: путь к разгадке исчезновения Карин лежит сквозь Оксфордский лес...
Инспектор Морс мог бы провести отпуск в Греции вместо того, чтобы расследовать дело, признанное его коллегами безнадежным. Но уж больно его заинтересовало убийство помощника викария – тем более, что он видит здесь двойное убийство, ибо смерть самого викария, считающаяся самоубийством, может таковым вовсе не быть. И чем глубже Морс погружается в тайны благочестивых прихожан, тем больше растет список жертв...
Ранним утром первого дня нового года инспектора Морса вызвали в отель «Хауорд» для расследования убийства. Тело убитого все еще было одето в костюм карибца, принесшего ему победу на маскарадном конкурсе; его спутница и другие гости успели разбежаться. Эта загадка непроста даже для Морса, но подобно питбулю он крепко ухватит правду за горло и будет трясти, пока не вытрясет все подробности кровавого преступления.
Сразу же после публикации в 1975 году первого детективного романа Колина Декстера (р.1930) «Последний автобус на Вудсток» его главный герой инспектор Морс безоговорочно завоевал симпатии английских читателей. С появлением очередных романов о работе полиции старинного университетского Оксфорда (а их создано уже двенадцать) слава Морса росла, увеличивая круг поклонников цикла. Рассеянный, чудаковатый Морс — непревзойденный мастер по разгадыванию кроссвордов, шарад, ребусов, любитель поиграть словами и выпить пинту-другую горького пива, полистать порнографический журнальчик и посидеть на сеансе стриптиза, человек, упорно отстаивающий свои ошибочные версии.
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…
Они — сотрудники скандально знаменитого Голливудского участка Лос-Анджелеса.Их «клиентура» — преступные группировки и молодежные банды, наркодилеры и наемные убийцы.Они раскрывают самые сложные и жестокие преступления.Но на сей раз простое на первый взгляд дело об ограблении ювелирного магазина принимает совершенно неожиданный оборот.Заказчик убит.Грабитель — тоже.Бриллианты исчезли.К расследованию вынужден подключиться самый опытный детектив Голливудского участка — сержант по прозвищу Пророк…
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
Маньяк по прозвищу Мясник не просто убивает женщин — он сдирает с них кожу и оставляет рядом с обезображенными телами.Возможно, убийца — врач?Или, напротив, — бывший пациент пластических хирургов?Детектив Джон Спайсер, который отрабатывает сразу обе версии, измучен звонками «свидетелей», полагающих, что они видели Мясника. Поначалу он просто отмахивается от молодой женщины, утверждающей, что она слышала, как маньяк убивал очередную жертву в номере отеля.Но очень скоро Спайсер понимает — в этом сбивчивом рассказе на самом деле содержится важная информация.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.
Валери Тэйлор уже два года как числится пропавшей без вести. Инспектор Морс уверен, что она давно мертва. Но если так, то кто же послал ее родителям письмо со словами «У меня всё в порядке, не волнуйтесь»? Морс не любит такие загадки, он предпочитает иметь на руках труп, умерший не своей смертью... И очень скоро он его получит.
Этот рассказ впервые был напечатан в Санкт-Петербурге издательством «Отрада» в 1912 г. На обложке название «За чужую вину», а внутри книжки — «По чужой вине».
Сразу же после публикации в 1975 году первого детективного романа Колина Декстера (р. 1930) «Последний автобус на Вудсток» его главный герой инспектор Морс безоговорочно завоевал симпатии английских читателей. С появлением очередных романов о работе полиции старинного университетского Оксфорда (а их создано уже двенадцать) слава Морса росла, увеличивая круг поклонников цикла. Рассеянный, чудаковатый Морс — непревзойдённый мастер по разгадыванию кроссвордов, шарад, ребусов, любитель поиграть словами и выпить пинту-другую горького пива, полистать порнографический журнальчик и посидеть на сеансе стриптиза, человек, упорно отстаивающий свои ошибочные версии.