Безмолвный мир Николаса Квина - [51]
Через час он просмотрел четыре работы из пяти. Испытуемые старались — конечно же они старались. Но мистер Деннистон не был склонен выставлять баллы, которые позволили бы им преодолеть планку. В правом верхнем углу каждой работы он осторожно вывел предварительный результат: 27 %, 34 %, 35 %, 19 % процентов. И понял, что управится с последней работой до ужина.
Она оказалась на порядок выше. И это была сущая правда! Читая её, он убеждался в том, что это, без всяких скидок, превосходная работа. Деннистон отложил карандаш и с неподдельным интересом дочитал сочинение до конца. Его чувства граничили с восторгом. Кем бы ни был этот мальчик, он написал замечательно. Всего несколько не вполне удачных фраз и малая толика второстепенных ошибок. Деннистон не был уверен, что сам написал бы лучше в трудной обстановке экзамена. Впрочем, подобное ему встречалось и прежде. Порой испытуемый заучивал готовое сочинение наизусть и потом с лёгкостью выдавал его в письменном виде: и прекрасный слог, и целый прозаический фрагмент позаимствованы у какого-нибудь великого английского стилиста. Но почти неизменно в таких случаях сочинения столь сильно отклонялись от предложенной темы, что никуда не годились. А здесь совсем другое дело. Или парень и впрямь исключительно способный, или просто ему необыкновенно повезло. Впрочем, это решать не Деннистону, его дело — оценить работу по заслугам. Он вывел карандашом 90 % и подумал, а почему бы не поставить 95 % или даже 99 %? Но, подобно большинству экзаменаторов, он опасался использовать всю шкалу оценок. Парень и так пройдёт. Чудесный малый! Деннистон небрежно взглянул на имя: Дубал. Оно ему совершенно ни о чём не говорило.
В самой Аль-Джамаре последний из осенних экзаменов, втиснутый в одну календарную неделю, завершился только накануне, и Джордж Бланд блаженствовал под джин со льдом и тоником у себя в квартире, оборудованной кондиционером. Ему понадобилось всего несколько недель, чтобы пожалеть о своём шаге. Конечно, здесь платят больше, но, только оказавшись вдали от Оксфорда, он начал ценить в полной мере преимущества своей охваченной забастовками, доведённой до банкротства прекрасной родины. А больше всего ему недоставало ощущения принадлежности к тому, о чём он, как ни странно это звучит, привык думать, как о своём доме: ночного паба; корнуоллских деревень с древними церквами посреди зелёных лугов; концертов, спектаклей, лекций и общей атмосферы познания; оригиналов, вечно цепляющихся за свои чудачества; никчёмных тропинок в роще муз. Раньше он не сознавал, как много всё это значит для него… А климат в Аль-Джамаре вообще невыносимый, лишающий сил, губительный; народ враждебный — внешне гостеприимный, но втайне подозрительный и настороженный… Как он теперь жалел о своём шаге!
Новости его встревожили, они кого угодно встревожили бы. На самом деле это было так — для информации, не более, но со стороны синдиката было очень мудро поставить его в известность. Международная телеграмма пришла в среду утром:
ТРАГИЧЕСКИЕ ИЗВЕСТИЯ ТЧК КВИН ПОГИБ ТЧК ПОДОЗРЕНИЕ НА УБИЙСТВО ТЧК БУДУ ПИСАТЬ ТЧК БАРТЛЕТ.
Но пришла и ещё одна телеграмма, отправленная только сегодня утром, на сей раз без подписи. Он её немедленно сжёг, хоть и понимал, что никто не мог бы проникнуть в истинный смысл коротких, невыразительных строк. И всё же надо было учитывать такую возможность, и он был готов. Бланд подошёл к столу и ещё раз взял в руки паспорт. Всё в порядке. А под обложкой — билет на рейс до Каира. Вылет завтра в полдень.
23
Когда Фрэнк Гринуэй подъезжал к дому номер один по Пайнвуд-клоуз, там стояла машина, но он не узнал её и не придал этому особого значения. Конечно, Фрэнк целиком и полностью разделял точку зрения Джойс. Он и сам был не склонен возвращаться на эту квартиру, а ждать, что она согласится сидеть здесь одна, когда он будет работать, было бы глупо. Правда, она будет не одна, а с ребёнком, но… Нет. Он был с ней полностью согласен. Они должны найти квартиру где-нибудь в другом месте, а пока надо воспользоваться любезным приглашением его родителей. Впрочем, оставаться у них слишком долго ему тоже не хотелось. Как сказал кто-то, рыба и гости начинают смердеть на четвёртый день… Они имели право оставить в Пайнвуд-клоуз большинство своих пожитков ещё на недельку-другую, но ему нужно было захватить кое-что из вещей для Джойс (которая выписывалась из госпиталя Джона Радклиффа на следующее утро). Полиция дала на это добро.
Выйдя из машины, он заметил, что разбитый фонарь заменили на новый, а дом, где они жили с Джойс и где был найден мёртвым Николас Квин, опять стал казаться вполне заурядным. Калитка с улицы была открыта, он подошёл к парадному входу, нашёл на кольце нужный ключ. К распахнутым настежь дверям гаража было приставлено по кирпичу, Фрэнк очень тихо открыл дверь в переднюю. Он не был нервным молодым человеком, однако он чувствовал непроизвольную дрожь, входя в тёмный коридор. Две двери справа, лестница — почти прямо перед ним. Надо поспешить, у него нет особого желания тут задерживаться. Положив руку на перила, он заметил тонкую полоску света, пробивавшуюся из-под двери в кухню. Должно быть, полиция забыла… Но затем он услышал звуки, услышал отчётливо. В кухне кто-то был. Там кто-то тихо ходил… Дьявольский страх схватил его за плечо холодной ладонью, и через несколько секунд Фрэнк уже опрометью нёсся по бетонированной дорожке к своей машине.
Изуродованное тело 18-летней девушки обнаружено на автостоянке возле паба, в котором она должна была встретиться со своим приятелем. Морс и Льюис выясняют, что в последний раз девушку видели живой на автобусной остановке, где она садилась в красную машину, номера которой никто не запомнил. Всё в этом преступлении зыбко и неясно: мотив, возможность, свидетели, алиби… И это крайне раздражает инспектора Морса.
Тело Джоанны Франкс было найдено в Оксфордском канале в среду двадцать второго июня 1859 года. Тело инспектора Морса – ещё, впрочем, вполне живое – было доставлено для лечения язвы в больницу «Джон Редклиф» субботним утром 1989 года. Следователя и преступление разделяет более чем вековой отрезок времени, но Морсу смертельно скучно лежать целыми днями на койке, поэтому он берется за дело.
Этот роман английского писателя К. Декстера об инспекторе Морсе премирован высшей наградой Ассоциации писателей детективного жанра «Золотой кинжал».Шведка Карин Эрикссон, путешествовавшая по Англии, пропала неподалеку от Оксфорда. Год спустя в полицию приходит письмо со стихами английского поэта XIX века "Найди меня" и записка "Почему меня никто не ищет?" с подписью туристки. Расшифровка анаграммы в стихах не оставляет у опытного инспектора сомнений: путь к разгадке исчезновения Карин лежит сквозь Оксфордский лес...
Инспектор Морс мог бы провести отпуск в Греции вместо того, чтобы расследовать дело, признанное его коллегами безнадежным. Но уж больно его заинтересовало убийство помощника викария – тем более, что он видит здесь двойное убийство, ибо смерть самого викария, считающаяся самоубийством, может таковым вовсе не быть. И чем глубже Морс погружается в тайны благочестивых прихожан, тем больше растет список жертв...
Ранним утром первого дня нового года инспектора Морса вызвали в отель «Хауорд» для расследования убийства. Тело убитого все еще было одето в костюм карибца, принесшего ему победу на маскарадном конкурсе; его спутница и другие гости успели разбежаться. Эта загадка непроста даже для Морса, но подобно питбулю он крепко ухватит правду за горло и будет трясти, пока не вытрясет все подробности кровавого преступления.
Сразу же после публикации в 1975 году первого детективного романа Колина Декстера (р.1930) «Последний автобус на Вудсток» его главный герой инспектор Морс безоговорочно завоевал симпатии английских читателей. С появлением очередных романов о работе полиции старинного университетского Оксфорда (а их создано уже двенадцать) слава Морса росла, увеличивая круг поклонников цикла. Рассеянный, чудаковатый Морс — непревзойденный мастер по разгадыванию кроссвордов, шарад, ребусов, любитель поиграть словами и выпить пинту-другую горького пива, полистать порнографический журнальчик и посидеть на сеансе стриптиза, человек, упорно отстаивающий свои ошибочные версии.
В сборник «Провинциальные детективы» вошли три остросюжетные произведения, в которых исследуются различные сферы нашей бурной, противоречивой жизни. Авторов интересует не только традиционный для популярного жанра вопрос: «Кто стрелял?» Они стремятся проникнуть в глубины человеческих взаимоотношений, раскрыть тайные пружины, своеобразную, сугубо «провинциальную» подоплеку преступлений. Ю. Иваниченко «Мертвые молчат»; А. Царинский «Алмазная пыльца»; Е. Филимонов «Муравьиный лев».
«– Вот скажи: ты совсем дурак?В ответ молчание.– Зачем ты это сделал, а?В ответ молчание.– Чего ты молчишь?– Не надо так орать. По утрам я пью таблетки, и глухота почти прошла.– Ты знаешь, что Кремль – это режимный объект?– Знаю.– А чего ты туда полез?..».
«У диспетчера метрополитена Симахина были погрызенные ногти. Он обкусывал их так коротко, что даже и назвать ногтями их было сложно. Так, тоненькие, едва заметные полоски на самых кончиках пальцев.В то утро диспетчер пришел на место, как обычно, в пять утра, а в 5:15, согласно строгой должностной инструкции, уже сидел перед мониторами. Мониторов было много, ими была увешена вся стена их диспетчерского пункта: пять в ширину, четыре в высоту. Всего получалось двадцать экранов. На каждом из которых Симахин видел один из узловых пунктов вверенного ему участка метрополитена…».
В центре внимания романа «Убийца из Квартала красных фонарей» — скандал в самом известном среди иностранных туристов районе Амстердама. Серия убийств среди обитательниц квартала Красных фонарей начинается с обнаружения трупа «заслуженной жрицы любви» Толстухи Сони, которую знакомые считают по-своему порядочной женщиной. За расследование берется инспектор Декок…
Осень, Стокгольмский архипелаг. Женский квартет «Фуриозо» собирается на острове Свальшер, чтобы записать новый альбом. Лучшая скрипачка из-за травмы вынуждена в последний момент искать себе замену. Она приглашает принять участие в записи давнего друга — прославленного музыканта Рауля Либескинда.Хотя ее выбор радует далеко не всех, никто не предполагает, что вскоре на тихом острове зазвучит роковое крещендо страсти, а в прибрежных водах найдут труп одного из участников «Фуриозо». Стокгольмские детективы понимают, что распутать клубок старых обид и новых связей будет нелегко…«Фуриозо» — современная интерпретация классической детективной драмы в духе Агаты Кристи.
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…
Валери Тэйлор уже два года как числится пропавшей без вести. Инспектор Морс уверен, что она давно мертва. Но если так, то кто же послал ее родителям письмо со словами «У меня всё в порядке, не волнуйтесь»? Морс не любит такие загадки, он предпочитает иметь на руках труп, умерший не своей смертью... И очень скоро он его получит.
Этот рассказ впервые был напечатан в Санкт-Петербурге издательством «Отрада» в 1912 г. На обложке название «За чужую вину», а внутри книжки — «По чужой вине».
Сразу же после публикации в 1975 году первого детективного романа Колина Декстера (р. 1930) «Последний автобус на Вудсток» его главный герой инспектор Морс безоговорочно завоевал симпатии английских читателей. С появлением очередных романов о работе полиции старинного университетского Оксфорда (а их создано уже двенадцать) слава Морса росла, увеличивая круг поклонников цикла. Рассеянный, чудаковатый Морс — непревзойдённый мастер по разгадыванию кроссвордов, шарад, ребусов, любитель поиграть словами и выпить пинту-другую горького пива, полистать порнографический журнальчик и посидеть на сеансе стриптиза, человек, упорно отстаивающий свои ошибочные версии.