Безмолвный фронт - [13]

Итак, цепь началась в зелени планктона. А где кончилась? Не подцепил ли ее конец крючок рыболова, который развел костер на берегу, чтоб поджарить свежую рыбку?

Выявлена опасность и другого рода. Дело в том, что громоздкие молекулы синтезированных ядов под действием воды, воздуха, солнечного света могут изменяться. То есть помимо нашей воли, без нашего участия и контроля могут совершаться самопроизвольно химические превращения, в результате которых образуются непредвиденные соединения, сравнительно невинные препараты могут таким путем обращаться в сильные яды.

Конечно, много есть такого, ради чего люди согласны пожертвовать рыбой: собственное здоровье, экономическая выгода, удобства. Но надежен ли обмен? Каким будет продолжение этой партии? Не обернется ли жертва против нас в эндшпиле?

С морями реки делятся всем, что у них есть. Пресноводными поставками живет обширная прибрежная фауна и флора морей. Влияние великих рек ощущается за много километров от земли. Теперь на эти пастбища поступает с каждым годом все больше ядовитых веществ. Проникнув в тела больших и малых рыб, яды начинают свое путешествие в мировом океане. Доходят до затерянных островов и до ледяной Антарктиды. И хотя в океанских водах химические препараты разбавлены до полной, казалось бы, безвредности, тамошняя живность может накопить в себе этих веществ порядочно.

В течение года через каждого из нас, вообще через живое вещество, прокачивается воды в сотни и тысячи раз больше, чем его вес. К живущим в воде это особо относится. Но еще важнее другое: рыбий жир легче растворяет яды, чем вода.

Рыба, кстати, как считают специалисты, «умеренно чувствительна к заглатываемым ядохимикатам». Тем хуже для всех, кто ею питается!

Пока влияние сельскохозяйственной химии на океан еще невелико. Возможно, первыми его ощутят торговцы устрицами, морской капустой и другими дарами морского мелководья. Некоторое обеднение прибрежной морской фауны уже наблюдается. Но происходит ли это из — за пестицидов, — неизвестно.

ПО ТРАЕКТОРИИ «ЗЕМЛЯ — ВОЗДУХ — ЗЕМЛЯ»

Кажется неожиданным, что среда, из которой все произрастает, которая кормит нас, в общем родная мать — земля, до сих пор остается непонятой до конца. По сегодняшний день нет единства во взглядах ни на прошлое, ни на будущее почвы. По сегодняшний день ученые непримиримо спорят чуть ли не по каждому пункту почвоведения. Обратитесь с одним и тем же вопросом к доктору наук В. В. Пономаревой, чья смелая монография о происхождении подзолистых почв нечерноземной зоны вышла недавно, и к профессору М. М. Кононовой — крупному исследователю природы гумуса; обратитесь к члену — корреспонденту АН СССР А. В. Соколову и члену — корреспонденту АН СССР Н. А. Красильникову; обратитесь к… В общем, в этой области, кажется, ученых с разными точками зрения найти не труднее, чем с одинаковыми. Приведу только два высказывания в доказательство.

«Богатство почвы идет от жизни, которая в ней не угасает. Продуктивная почва кишит жизнью. Когда земледелец оценивает продуктивность почвы по снятому урожаю, то это является косвенным выражением количества и видового состава организмов, существующих в ней…»

А вот другое: «Роль почвы все больше сводится к среде для помещения воды и питательных веществ, среде, в известной мере напоминающей кварцевый песок вегетационных сосудов».

В этом, последнем, случае почва рассматривается как инертная среда, которая служит опорой растениям и вместилищем удобрений, а само добывание сельскохозяйственных продуктов напоминает добычу полезных ископаемых, но с болеё сложной технологией. Существует практика так называемого «чистого» культивирования, когда почвенный слой сжигается.

Наконец, самые радикальные взгляды, высказываемые в последнее время, вовсе отвергают необходимость сельского хозяйства в будущем. И земледелие, и животноводство с их невысоким коэффициентом полезного действия, огромными затратами труда и непозволительно большими «цехами», предсказывают сторонники радикальных перемен, упразднит химия, которая возьмет на себя изготовление синтетических продуктов питания. Ох уж это земледелие! Поглядите только, до чего оно довело род наш людской, — не успокаивается «крайний» химик. Какой — нибудь высокообразованный, знающий «законы тяготения и значение притягательных и отталкивательных сил», но вместе с тем наивный инопланетный философ вроде вольтеровского Микромегаса увидел бы, возможно, во всем сельском хозяйстве современности «несчастное положение, близкое к ничтожеству». Возможно, ему пришла бы в голову и вовсе странная мысль: самый сильный, самый процветающий на Земле — пшеничный колос. За ним преданно ухаживают, его обеспечивают всем необходимым, о его потомстве трогательно заботятся, трудясь в поте лица, двуногие вассалы. И потомство это захватывает новые и новые земли, так что вассалы теснятся в каменных селениях, где шумно, суетно и смрадно… Мы должны освободиться от земледельческого рабства, и мы освободимся!

Так заявит гордый химик, непоколебимо верящий, что его химия всевластна.

Кому не известно о гидропонике, то есть выращивании растений на жидких питательных средах… Это один из отчаянных рывков к свободе. В общем, придумано и предпринято многое, чтобы оторваться наконец от груди всеблагой кормилицы нашей, но придуманные источники пищи пока не так хороши, не так обильны. А значит, настаивают биологи почвы, пока что надо уважать живую суть плодородия.