Безмолвная земля - [17]
Зоя вновь принялась высчитывать, сколько времени прошло с тех пор, как их накрыло лавиной. Шел всего третий день, хотя казалось, это произошло ужасно давно. Стало быть, часов пятьдесят-шестьдесят мясо и овощи лежали в тепле. Зоя поднесла филе к носу: идеально свежее. Хрумкнула морковным кружком. Понюхала стебель сельдерея: прелестный огородный запах. Ничуть не вялый, стебель хрустко переломился.
Свечи не гаснут. Мясо не тухнет. Овощи не вянут. Зоя уставилась в прилавок.
На плечо ее легла чья-то рука. Зоя вскрикнула.
Джейк в махровом халате.
— Очумел, что ли!
— Я тоже это заметил, — сказал Джейк. — Свечи. Продукты. Еще вчера увидел, но не стал говорить.
— Но что это значит?
Порывшись в утвари, Джейк взял острый нож-секач и закатал рукав халата.
— Что ты делаешь?
В упор глядя на Зою, он полоснул себя по запястью. Нож оставил широкую рану. От боли Джейк сморщился. Но кровь не хлынула. Даже не выступила.
— Джейк! Прекрати!
Джейк чиркнул ножом подушечку безымянного пальца. Он опять поморщился, но и сейчас крови не было, ни капельки. Джейк отложил нож, спустил рукав.
— Вчера во время готовки я валял дурака… И порезался. Сильно. Но кровь не пошла. Решил ничего не говорить. Господи! Я люблю тебя, Зоя.
Взгляд его затуманился.
Зоя растерянно моргала:
— И я тебя люблю, Джейк. Пожалуйста, объясни, что происходит.
— Ты не понимаешь?
— Нет! Пожалуйста, скажи! Только больше не кромсай себя, милый.
— Мы умерли.
6
Снег перестал. Пузатые серые тучи уплыли, на прозрачном голубом небе засияло солнце. Искрившийся снег вынуждал носить темные очки. Дорогие дизайнерские очки, которые ничего им не стоили, — заходи в магазин и выбирай любую пару.
Конечно, Зоя не сразу приняла свою гибель в лавине. Попробуй-ка проглотить этакую новость.
Кто ж с этим смирится? Однако, после того как Джейк обнародовал и признал свершившийся факт их смерти, погода тотчас изменилась, словно нужда укутывать мир в радужный снежный туман отпала и теперь можно было предъявить его во всей красе.
Естественно, Зоя отвергла подобную мысль, настаивая на уходе из поселка, благо погода наладилась. Джейк не сопротивлялся, но лишь заметил, что толку не будет, и оказался прав: куда бы ни шли, вновь попадали в Верхний Сен-Бернар. Патрульная машина опять послушно завелась, но любая дорога приводила в поселок, будто чья-то невидимая рука мягко, но решительно заворачивала их обратно.
— Как же так? — беленилась Зоя. — Как такое возможно?
Джейк лишь моргал желтовато-голубыми глазами:
— Я уже все объяснил. Больше сказать нечего.
Четыре дня. Невероятных, непостижимых, немыслимых, противоречивших всем законам природы четыре дня, в которых не сгорали свечи, не портились продукты, не шла кровь.
Мозг всеми силами противостоял зловещей неоспоримой логике факта, а сердце просто не желало его принять.
— Вовсе я не мертвая. Я же чувствую боль, наслаждение.
— Ну да, ну да.
— Чувствую, что люблю тебя. Какая ж это смерть, а?
— Я не говорю, что сам все понимаю.
— Мы не в аду и не в раю, потому как я боюсь, что нас накроет лавиной.
— Нас уже накрыло, милая. Вот чего ты не хочешь принять. Мы погибли в лавине.
— Нет, я говорю о большой лавине, что еще выжидает там, наверху. Я ее чувствую. Что-то гнетет. Может, на солнце снег подтает и обрушится, сметая все на своем пути?.. Неужели все через это проходят?
Оглушенные бытием в новых ограничительных рамках, Зоя и Джейк сели на заснеженную паперть.
Сняв очки, Джейк потер все еще кровавый глаз. Зоя донимала вопросами, будто муж знал все ответы. Если это загробная жизнь, то она вечна? Или имеет предел? Другие умершие в нее войдут? Есть ли смерть внутри этой смерти? Почему здесь время измеряется движением солнца и луны, а не, скажем, горением свечи? Она задавала уйму подобных вопросов, на которые Джейк неизменно отвечал: Я знаю одно: здесь есть солнце, небо, снег и мы с тобой. Зоя злилась, приставала пуще прежнего, и тогда он пытался дать иной ответ, хотя теперь и сам понимал, что всю жизнь притворялся познавшим непостижимое, кто способен переглядеть соглядатая под капюшоном.
— Какого еще соглядатая?
— Такого, что за всеми наблюдает.
— Смерть, что ли?
Если Джейк прав, размышляла Зоя, если они и впрямь погибли под лавиной, то совершенно ясно, что все мировые религии неверны. Значит, святое строение, на ступенях которого они сидят, — не более чем промозглая скорлупа, вместилище мерцающих надежд. Но оставался еще вопрос: что делать? Что им делать?
— Скажи, ты мерзнешь? — спросил Джейк. — В смысле, с тех пор как нас накрыло, ты чувствуешь холод?
— Не знаю…
— Между прочим, все произошло лишь три… нет, уже четыре дня назад.
— Правда? А кажется, будто… давным-давно…
— Ага, словно бог знает когда. Ан нет. Так вот, тебе холодно? Уже час мы здесь сидим, но я совсем не замерз.
— А ты разденься. Вмиг прохватит.
Джейк так и сделал. Снял куртку и пуловер. Скинул ботинки, штаны, термобелье и толстые носки, после чего голой задницей уселся на заснеженную ступеньку.
Зоя внимательно за ним следила. Джейк выдержал ее взгляд.
«Ни слова не скажу, — решила она. — Коль вздумалось поиграть…»
Прошло какое-то время. Минут десять-пятнадцать. Нет, минуты две.
Впервые на русском – в буквальном смысле волшебный роман мастера британского магического реализма, автора, который, по словам именитого Джонатана Кэрролла, пишет именно те книги, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим. Тара Мартин ушла гулять в весенний лес – и пропала без вести. Ее родные, соседи, полиция обшарили окрестность сверху донизу, но не нашли ни малейших следов шестнадцатилетней девушки. В отсутствие каких-либо улик полиция даже пыталась выбить признание из возлюбленного Тары – талантливого гитариста Ричи со всеми задатками будущей рок-звезды.
Впервые па русском – один из знаковых романов мастера британскою магического реализма, автора таких интеллектуальных бестселлеров, как «Зубная фея» и «Курение мака», «Скоро будет буря» и «Правда жизни».Майк и Ким Хэнсон пожертвовали всем в своей жизни, чтобы осуществить давнюю мечту – поселиться на заброшенной вилле на крохотном греческом островке. Но почему все, о чем они только ни подумают, сразу воплощается – змеи, скорпионы и тропические бури? Кто наблюдает за ними от руин монастыря, сохраняя абсолютную неподвижность? И не сам ли древний святой бродит в железных башмаках по горным тропинкам, безжалостно насаждая справедливость?
Грэм Джойс — яркая звезда современной британской литературы, тонкий психолог и мастер увлекательной фабулы, автор, который, по словам именитого Джонатана Кэрролла, пишет именно те книги, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим. Он виртуозно препарирует страхи и внутрисемейную ненависть, филигранно живописует тлеющий под спудом эротизм и смутное ощущение угрозы.Алекс работает археологом и раскапывает древний замок прямо в черте города. Его жена Мэгги сидит дома с детьми и мечтает получить диплом психолога в местном университете.
От знаменитого автора «Зубной феи» и «Курения мака» – эпическая сага о семье, любви, войне и волшебстве. Марта – матриарх семьи из семи дочерей, передающей по кругу Фрэнка, родившегося в последний год войны у эмоционально нестабильной Кэсси, ассоциирующей себя с леди Годивой. Фрэнк общается с невидимым Человеком за стеклом и учится бальзамированию, осваивается в коммуне и пытается совладать с зачатками дара предвидения…
«Зубная Фея» – самый известный роман блестящего английского писателя Грэма Джойса.Существует поверье: если ребенок, засыпая, положит под подушку выпавший молочный зуб, его заберет Зубная Фея и оставит вместо зуба монетку.Проснувшись однажды ночью, семилетний Сэм обнаруживает у своей постели Зубную Фею, больше похожую не на персонажа Шарля Перро или братьев Гримм, а на злобного гопника неопределенного пола. Он сам виноват: не надо было просыпаться, не надо было видеть фею. Теперь она (или он?) будет сопровождать Сэма все его детство и юношество, меняясь вместе с ним, то помогая ему, то угрожая, но ни разу не давая ответа на вопрос: реальность это или кошмарный сон и кто кому снится?
В бескомпромиссном, галлюцинаторно-ярком романе "Курение мака" Грэм Джойс рассказывает историю английского электрика, который получает из МИДа сообщение о том, что его студентка-дочь задержана в Таиланде с грузом опиума. Отправляясь ей на выручку в компании приятеля по викторине типа «Что, где, когда» и своего старшего сына, христианского фундаменталиста, он оказывается в самом центре «золотого треугольника» наркоторговли и вынужден противостоять как «опиумным генералам», так и складывавшейся веками системе народных верований, вступить в смертельную схватку за жизнь и душу своей дочери с таиландскими наркобаронами и самим Духом Опиума.
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Дебютный роман Майкла Дэвида Лукаса увлекает читателя в волшебный мир старого Стамбула, где сказка и быль переплетаются, словно узор восточного ковра. Волшебная история маленькой Элеоноры разворачивается на фоне крушения могущественной в прошлом Османской империи. Политические интриги, тайные общества и двойные агенты — вот тог мир, частью которого оказывается одинокая девочка-сирота. На долю Элеоноры выпадают тяжкие испытания, ведь на ней лежит печать избранности, а значит, и непомерное бремя ответственности, которое она несет во исполнение старинного пророчества.
Джон Катценбах — американский писатель, сценарист, номинант премии «Эдгар», которой отмечаются лучшие авторы детективного жанра; в прошлом — судебный репортер в Майами. Сейчас на его счету 12 романов, несколько успешно экранизированы.Время действия романа «Особый склад ума» — недалекое будущее. В США разгул насилия, но за большие деньги можно купить себе право жить в искусственно созданной зоне безопасности, где преступности, по утверждению властей, нет и быть не может. Поэтому, когда там начинает орудовать маньяк, жестоко убивающий девочек-подростков, к тайной охоте на него привлекаются лучшие силы, в том числе специалист по психологии серийных убийц профессор Джеффри Клейтон.
14 июля 2003 года секретный агент ЦРУ Валери Плейм Уилсон неожиданно для себя прославилась: в газете «Вашингтон пост» черным по белому было напечатано ее полное имя и раскрыто место службы. Разразился громкий скандал, которому вскоре присвоили имя «Плеймгейт», по аналогии с печально знаменитыми Уотергейтом и Ирангейтом. По «странному» стечению обстоятельств, утечка информации произошла всего неделю спустя после резонансной статьи мужа Валери, отставного дипломата Джозефа Уилсона, в которой он подверг критике администрацию Джорджа Буша-младшего, не гнушавшуюся сомнительными средствами для обоснования военной интервенции в Ирак.
Совершенно новый взгляд на сказку, написанную братьями Гримм. Над Белоснежкой злые чары не властны. Желая уничтожить ненавистную соперницу, Королева отправляет Охотника, чтобы тот принес ей сердце самой прекрасной девушки на свете. Однако все идет совсем не так, как в книжке. Вместо того чтобы выполнить приказ, Охотник помогает Белоснежке бежать и влюбляется в нее. Грядет великая битва. Кто победит — Белоснежка или Королева? — тот и будет править.