Безмолвная служба - [108]

В течение десятилетия технологии значительно улучшились, обновились во время президентства Рональда Рейгана, как было заявлено в американском исследовании 1999 года, в котором Пи би-эс[43] «Нова» заявил:

«Они (американские специалисты по наблюдению. —  Д.П.) использовали специально разработанную подводную лодку, чтобы спрятать прослушивающие устройства на дне моря, под главным коммуникационным кабелем Северного флота России. Русские могли бы поднять кабель и проверить его; он был бы совершенно чистым, и его положили бы обратно, прямо на прослушивающее устройство. От этой установки протянули кабель на 1200 миль по морскому дну, к Гренландии, откуда информация поднималась к спутнику, а со спутника поступала в Вашингтон. Можно было собирать данные о действиях Северного флота и точно получать предупреждения об Армагеддоне. Работа над устройством включала разработку огромного количества новых технологий и, конечно, стоила огромных денег. Общая сумма приближалась к 3 миллиардам долларов. Дешево. Для тех результатов, для получения которых предназначалось устройство, это было дешево. В администрации Рейгана это был самый важный и самый дорогостоящий проект  в  бюджете  разведки.  Потом  его  остановили  — из-за  одного  парня.  Рональд  Пелтон, аналитик,  работал  в  Агентстве  национальной безопасности,  а  заодно  работал  и  на  КГБ. Было  установлено,  что  постоянное  прослушивание  является  одной  из  операций,  которые  он отслеживал.  Но  технология  развивалась,  и  перехват  сообщений  был  нужен  нам  как  воздух. Это  устройство  дало  нам  огромную  уверенность.  Возможно,  оно  дало  нам  больше  спокойствия,  чем  мы  получили  бы,  если  его  не  имели. Возможно,  благодаря  ему  мы  стали  параноиками  в  меньшей  степени,  чем  могли  бы  быть».

Все  эти  моменты  выплыли  на  поверхность,  когда  последовавшая  за  вторжением  русской  «Виктор» в  воды  Клайда  переоценка  ценностей  сделала  суть дела  известной  и  повлекла  значительные  изменения.  В  Нортвуде,  недалеко  от  Лондона,  было  сформировано  новое  командование,  контролировавшее все  операции  подводных  лодок.  В  конце  1977  года контр-адмирал  Джон  Филдхауз  был  назначен  главой  и  через  шесть  недель  собрал  свою  команду  с разных  субмарин  и  береговых  баз.  Он  учредил центр  контроля  за  операциями,  который  стал  образцом  для  других  служб.  Позднее  были  сформированны  аналогичные  команды  от  воздушных  сил  и надводных  кораблей,  и  наконец  все  они  были  собраны  вместе  в  одном  командном  пункте.

К  сентябрю  1980  года  последняя  из  лодок  класса «Свифтшур»,  «Сплендид»,  закончила  испытания  по совместной  работе  с  соединением  и  погрузилась  в  патрульную  рутину.  Это  произошло  в  год,  который  оказался  весьма  сложным.  Напряжение  между  Западом и  Советским  Союзом  снова  усилилось.  17  июня  правительство  Маргарет  Тэтчер  заявило,  что  в  Британии разрешено размещение принадлежавших Америке крылатых ракет. Они должны были разместиться на базе ВВС США Гринхем-Коммон в Беркшире, а также в Моулсворте, в Кембриджшире. За этим последовало размещение большого числа советских ракет SS-20 в Восточной Европе. В гневе поднялись партии, боровшиеся против ядерного оружия; мирный лагерь женщин Гринхема начал свою работу. Еще до конца года начались демонстрации, которым суждено было стать постоянными в этом районе в следующие 15 лет.

В ноябре Рональд Рейган произнес свою гневную тираду против «империи зла». Обстановка накалялась, и когда Адмиралтейство раскошелилось на «Торбей», чтобы начать строить четвертую лодку класса «Трафальгар», министр обороны Джон Нотт предложил свой, вызвавший споры план — сократить расходы на оборону за счет еще чего-нибудь. Среди попавших под сокращение был единственный представитель британского флота в Южном полушарии, ледовое патрульное судно «Индюренс», что дало 3 миллиона фунтов стерлингов в год. Началось что-то вроде национальных дебатов, с письмами в «Таймс» Аргентинцы слушали. Генерал Леопольдо Фортунато Галтьери, глава аргентинской военной хунты, решил, что настал удобный момент, чтобы заявить претензию на Мальвинас, как он упорно называл Фолклендские острова.

Британское правительство и его команда в Министерстве иностранных дел проявили замечательное нежелание поверить в то, что Галтьери даже попытается это сделать. Вполне своевременно были доставлены нужные сведения. Военно-морской атташе британского посольства в Буэнос-Айресе сделал донесение в Уайтхолл в январе, указав почти точный день вторжения Аргентины. Никто не обратил на это донесение особого внимания, хотя даже командир «Индюренс», кэптен Ник Баркер, предупреждал, что с начала года трафик аргентинского радио вырос. Он и остальные правильно истолковали приметы, но запоздалая просьба министра иностранных дел лорда Керрингтона оставить «Индюранс» на позиции, вместе с относившимся к нему подразделение из 12 морских пехотинцев и 42 других служащих гарнизона Порт-Стенли, была отвергнута кабинетом. Мнения изменились в ту минуту, когда аргентинские бандиты