Безмолвная - [37]

«Как мы войдем? – спрашивает Ли Вэй. – Если они так осторожны с тканью, то, наверное, будут еще более подозрительными к незнакомцам, особенно если судить по реакции Хранителя Дороги».

Я с ним соглашаюсь, но внезапно придумываю выход. Осмотр повозки заканчивается, и толстяк издает громкий звук, заставляющий разбредшихся слуг поспешно вернуться. Я хватаю Ли Вэя за руку и тащу к толпе. Среди такого множества ожидающих и толпящихся людей нас никто не замечает. Завершив осмотр, стражники спешат пропустить в город владельца шелка с его свитой. Мы с Ли Вэем пристраиваемся к кому-то из прислуги и по указаниям стражников быстро проходим к воротам.

Когда мы уже собираемся пройти за них, один из стражников быстро преграждает нам путь выставленным перед нами длинным острым копьем. Он издает последовательность резких звуков, а я могу только тупо на него смотреть. Несколько слуг останавливаются вместе с нами. Стражник обводит нас взглядом и повторяет те же звуки. У меня отчаянно колотится сердце. Я чувствую, как напрягся Ли Вэй, готовый к стычке. В нас как-то заподозрили чужаков.

Стражник повторяет свои слова в третий раз: он явно недоволен. Мне отчаянно хочется понять, чего он добивается. Я слышу, как чей-то голос негромко отвечает ему поблизости от нас. Это еще одна служанка. Стражник вперяет взгляд в нее, служанка в страхе сжимается, указывая на толстяка в повозке. Стражник переводит взгляд на него, что-то повторяя.

Оказавшись поблизости от толстяка, я замечаю, что он держит в руке небольшую фляжку, из которой постоянно что-то отпивает. Он покачивается на своем высоком сиденье и смотрит на стражника туманно-пренебрежительным взглядом. Спиртное у нас в поселке редкость, но я его видела и опознаю его эффект. В ответ на вопрос стражника толстяк бросает взгляд на толпу слуг и пожимает плечами, отчего стражник злится еще сильнее. Стражник обводит нас взглядом и начинает указывать на всех по очереди пальцем. Я понимаю: он считает. Он что-то говорит толстяку, а тот решительно качает головой. Он начинает пересчитывать слуг по головам и, закончив, заметно удивляется.

Я затаиваю дыхание, поняв, что происходит. Стражники потребовали пересчитать прислугу, а наше с Ли Вэем присутствие дало неверную цифру. Взяв его за руку, я заставляю его чуть повернуться, так чтобы толстяку плохо было видно наши лица. Если он разглядит нас, то, несмотря на опьянение, поймет, что мы тут – посторонние. У него со стражниками начинается новая перепалка, и я готовлюсь к худшему, ожидая, что они потребуют построить всех слуг для осмотра.

Нас спасает то, что к первому стражнику подходит еще один и что-то шепчет, указывая рукой на длинную очередь, собравшуюся у ворот. Видимо, разногласия относительно числа слуг меркнут по сравнению с затором на дороге. Еще несколько напряженных мгновений, стража пропускает повозку и прислугу, к немалой радости толстяка. Он приветственно вскидывает свою фляжку, заслуживая хмурый взгляд первого стражника.

Еще несколько шагов, и мы с Ли Вэем в городе.

Тут моя сообразительность дает сбой, и я почти останавливаюсь. Вокруг нас такая толпа и толкотня, что мы рискуем потеряться. Ли Вэю хватает ума понять, что нам нельзя оставаться на месте, иначе нас затопчут. Он хватает меня за руку и ведет вперед. Мы тащимся за повозкой с шелком, оглядываясь по сторонам. Разбегаются глаза: с меня хватило бы и вида этого множества людей, но это же не все! Таких больших зданий я никогда в жизни не видела, и материалы на них пошли гораздо более нарядные, чем те, которые используются у нас. Многие строения покрашены и имеют декоративные элементы. Интересно, что бы об этом сказал Старейшина Чэнь. Наши краски экономно расходуются только на отчеты.

Та масса звуков, которые я слышала у ворот, – ничто по сравнению с уровнем шума в самом городе. Вслух свои мысли проговаривает столько людей, что я не могу понять, как они ухитряются хоть в чем-то разобраться. Для меня все это остается бессмысленной избыточной трескотней. Даже лошади – а за стенами их еще больше – создают свои собственные характерные шумы, когда их копыта ударяются о каменную дорогу. Тем не менее я обнаруживаю, что могу немного отключиться от шума, потому что, куда бы я ни взглянула, я вижу написанные объявления, и знаки для них используются те же, какими пишем мы. Их привычный вид дает мне опору, становится инструментом, с помощью которого можно начать разбираться, что тут происходит. Мы вышли за шелковой повозкой туда, где, по-видимому, расположен рынок (меня на эту мысль наталкивает огромное количество надписей, рекламирующих товары: фрукты, мясо, ткани, украшения, посуду и многое другое). Похоже, здесь можно получить все на свете.

Мимо нас громыхает запряженная лошадьми повозка, разбрасывающая грязь из-под колес. Немного попадает на рукав моей чистой рубашки, вызвав у меня огорченный вскрик. Продолжая держаться за руки, мы с Ли Вэем отходим от главного проезда, чтобы нас не сбили, и останавливаемся, чтобы прочесть окружающие нас надписи. Мы оба растеряны. Я считала, что мы легко сможем отыскать кого-то из облеченных властью, кто сможет что-то пояснить относительно положения нашего поселка, но при виде этих деловито спешащих людей я начинаю подозревать, что до нашего поселка им нет дела.