Безмолвная честь - [82]

Всю ночь она промучалась ради ребенка и ради Питера и теперь не могла остановиться на полпути. Она должна помочь ребенку появиться на свет и дождаться возвращения Питера. Что бы ни случилось, она не подведет его. Это напоминание пробудило в ней силы, о существовании которых Хироко и не подозревала. Она стала отчаянно тужиться, помогая ребенку появиться на свет, однако он не двигался. Прошел еще час, и сердцебиение ребенка и самой Хироко совсем ослабело. Врач понял, что у него нет выбора, — каким бы ни был риск, следовало решиться на операцию. У Хироко открылось сильное кровотечение, а неделю назад две женщины истекли кровью до смерти при родах. Врач хотел сделать все, что в его силах, пока еще не поздно, и спасти если не Хироко, то по крайней мере ребенка.

— Несите ее в операционную, — обреченным голосом приказал он Сандре. — Больше она не выдержит. — Но Хироко услышала и вцепилась ему в руку, смертельно побледнев от испуга.

— Нет! — Она помнила, как родился Юдзи, как и он и его мать чуть не погибли. Отец часто рассказывал ей эту историю, желая доказать, как опасны могут быть старые обычаи, но здесь выбора не было. Приходилось полагаться лишь на надежность старых способов или погибнуть, если эти способы не помогут. Чувствуя, как за ее спиной уже собираются демоны, Хироко яростно боролась с силами природы, зная, что может погибнуть сама или потерять ребенка. Ей придавал силы ужас — она помнила, что может случиться, если ей не удастся вытолкнуть ребенка. Врач еще раз наложил щипцы, действуя смелее, чем следовало бы, поскольку чувствовал, как Хироко борется за жизнь. Обе сестры вновь надавили ей на живот, Хироко собралась со всеми силами, однако все казалось безнадежным. И вдруг ребенок начал выходить — сначала очень медленно, потом быстрее, вызывая у матери нестерпимую боль. По палате разнесся ужасающий вопль, а потом пронзительный тонкий крик, требовательный и яростный. Малыш оказался краснолицым, с мягкими каштановыми волосиками, темно-синими миндалевидными глазами и, если не считать разреза глаз, отдаленно напоминающего японский, был точной копией отца. Хироко остановила на нем взгляд, совсем измученная, не в силах поверить, что справилась.

Она глядела на ребенка как зачарованная, не говоря ни слова. Малыш был настоящим красавцем. Он и впрямь оказался очень крупным, как предполагал врач. Его взвесили на весах.

— Ровно десять фунтов, — объявил врач, разглядывая ребенка, из-за которого всю ночь провел на ногах, а затем улыбнулся его матери, которая не сдалась. — Хироко, да ты героиня!

Это поразительно. Еще полчаса назад он был готов поклясться, что придется делать кесарево сечение, но теперь радовался, что все обошлось. Операция означала бы верную смерть для Хироко в таком состоянии. Но каким-то чудом она спаслась, безмерно изумив врача отказом от операции.

Взошло солнце, сестры обмыли Хироко, умиротворенно держащую в руках ребенка. Каждого глубоко тронуло то, что случилось ночью.

— Тебе пришлось так тяжело, — мягко проговорила Рэйко. Хироко проявила неслыханную храбрость и силу, учитывая размеры ребенка; никто не мог поверить, что она справилась с родами сама. Хироко и вправду была удивительной женщиной.

Молодая мать гордо прошептала своей тете, счастливо глядя на ребенка:

— Он похож на Питера, верно?

Зрелище было достойно любых мук. Еще совсем недавно Хироко казалось, словно она попала под поезд, увлекающий ее за собой, перемалывающий колесами, и когда она уже думала, что умирает, ребенок появился на свет. Теперь Хироко мечтала, чтобы его увидел Питер. Рэйко вдруг поняла, что Хироко в первый раз призналась ей.

— Надо сообщить ему, — твердо сказала Рэйко, но Хироко покачала головой.

— Он только встревожится. Я расскажу ему все, когда он вернется. — Она приняла решение уже давно. А если Питер не захочет возвращаться к ней? Она ни за что не стала бы принуждать его — Питер был свободен как ветер: если бы он решил вернуться к Хироко, он так и сделал бы и увидел, что она и сын ждут его. Вновь взглянув на Рэйко, Хироко решила поделиться с ней своей тайной. Вместе они пережили этой ночью так много, и Рэйко была так добра. — Буддистский священник в Танфоране поженил нас. Я боялась, что кто-нибудь узнает об этом и накажет Питера, но этого не случилось. — Подняв руку, Хироко показала тете узкое кольцо, и Рэйко не могла поверить, что ни разу не заметила его.

— Тебе на редкость хорошо удается хранить секреты… и рожать детей. — Рэйко велела Хироко поспать, поцеловала ее, и вскоре мать и ребенок крепко заснули. Рэйко отправилась домой, к Такео, и рассказала ему, что случилось ночью. Такео уже собирался уходить в школу, и Рэйко с ужасом поняла, что сейчас девять часов. Ночь пролетела для нее, словно несколько минут.

— Когда ни одна из вас не вернулась домой вчера вечером, я долго думал о том, что могло случиться, а затем решил: если бы я мог чем-нибудь помочь, вы дали бы мне знать.

С ней все в порядке?

— Да, сейчас она спит, но ночью перепугала всех нас, даже врача, — покачивая головой, объяснила Рэйко. — Ребенок весит десять фунтов. Он такой хорошенький, Так! — Рэйко печально улыбнулась, задумавшись о Хироко и Питере и долгом трудном пути, который предстоит пройти им. — Он похож на Питера. — Одно это могло принести неприятности и Хироко, и ребенку.