Безмолвная честь - [28]

— Возможно, скоро мне понравится там больше, '"" откровенно призналась она. По правде говоря, возвращения в колледж по воскресеньям были ей ненавистны. Ей оставалось провести там еще семь с половиной месяцев, и Хироко считала каждую минуту.

— Звучит не слишком весело, — заметил Питер, наблюдая за ней. Ему хотелось пригласить Хироко погулять, предложить отвезти ее в колледж и по дороге как следует поговорить. Неизвестно почему, он мечтал остаться наедине с девушкой. Сейчас, глядя на нее, Питер вспомнил, с каким выражением лица Так напоминал ему о возрасте Хироко, о ее невинности, отличии от американок. Хироко ничем не напоминала обычную девушку ее возраста, она выросла в ином мире и была совершенно особенной.

— Трудно быть чужаком, — печально произнесла она. — Я и не подозревала, как в Калифорнии относятся к иностранцам.

Она надеялась, что полюбит колледж, обзаведется подругами, но никак не думала, что станет изгоем.

— Точно так же я чувствовал себя в Японии, — мягко произнес Питер, и в глазах Хироко отразилось невысказанное сочувствие. — Моя внешность, одежда, манеры казались там чужими. Все время, проведенное в Японии, я чувствовал себя не в своей тарелке, но страна мне понравилась. Она настолько прекрасна, что ради нее я был готов вытерпеть, что ко мне относятся, как к чужаку. — Он улыбнулся милым воспоминаниям. — Иногда за мной увязывались дети — смотрели на меня во все глаза… Я угощал их конфетами, и им это нравилось. Я много фотографировал.

Хироко улыбнулась, вспоминая, как видела на родине иностранцев, сопровождаемых целыми толпами детей. Возможно, и она присоединилась бы к такой толпе, если бы родители позволили ей, но они не разрешали ей ничего подобного.

— Я не знала, Питер-сан, что окажусь одной из таких людей… странных, не похожих на других. В колледже считают меня чудаковатой… Там мне очень одиноко, — призналась она, и ее огромные глаза отразили море тоски, которую Хироко никогда не испытывала в Киото.

— Мне очень жаль, — печально отозвался Питер. Ему хотелось помочь Хироко, облегчить ее боль, помочь отправиться на родину. Скорбь в ее глазах оказалась для него невыносимой. — А может, вы и правы, — добавил он, не зная, что еще сказать. — Может, вскоре что-нибудь переменится.

Но надеяться на то, что Энн, Шерон или остальные сменят гнев на милость, не приходилось, и Хироко понимала это. — Я счастлива здесь, — философски заметила она, — мне нравятся дядя Так и тетя Рэйко. Они так добры ко мне…

Мне повезло с родственниками.

— Им тоже повезло с вами, — добродушно заметил Питер и тут же расстроился: Хироко поклонилась и сказала, что ей пора домой помочь Рэйко. — Надеюсь, вскоре в колледже вам будет легче, — попытался ободрить ее Питер, желая как-нибудь в воскресенье застать ее на ужине у Танака. А может, ее отсутствие было даже к лучшему. Каждый раз при виде Хироко Питер испытывал слишком сильные чувства. Его неудержимо влекло к Хироко. Питер не понимал, как и почему это происходит. Хироко совсем ребенок, приехала в Америку учиться, а он — взрослый мужчина, у него своя жизнь, свои дороги и свои женщины. Что нужно ему от этого ребенка, девочки-женщины с бархатистыми глазами, чей образ преследует его даже во сне? К чему может привести его влечение?

Досадуя на себя, Питер сел в машину и уехал. Надо остановиться прежде, чем он сделает первый шаг. Иное дело — Такео, который влюбился в Рэйко, свою студентку, когда был еще молодым профессором. Теперь не 1922 год, Питер — не Такео, а Хироко — не Рэйко. Он американец, она — японка.

У него своя жизнь, работа и подруга. И как бы его ни влекло к Хироко, какой бы удивительной она ни была, даже полюбив друг друга, они лишены будущего. Питер нажал на педаль газа и поехал прочь, обещая себе забыть Хироко. Незачем грезить о ней. Да, он выбросит ее из головы, твердо решил Питер, вновь воскрешая в памяти лавандовое кимоно.

Глава 6

В ноябре Хироко стало немного легче. У Шерон начались неприятности с учебой, и Хироко вызвалась помочь ей.

Сначала Шерон смутилась, но потом была благодарна Хироко за помощь, и когда они сидели вдвоем по ночам, загруженные домашними заданиями, у Хироко создавалась слабая иллюзия дружбы.

Энн не церемонилась ни с одной из соседок. Необходимость жить в одной комнате с Хироко возмущала ее, о Шерон она была почти столь же невысокого мнения. Представители шоу-бизнеса ей неровня, как и выходцы с Востока, недвусмысленно заявила Энн декану.

Насколько она могла судить, ее поселили с отбросами колледжа, хотя после пожертвований, сделанных ее родителями, она, несомненно, заслуживала лучшей участи.

Энн восприняла случившееся как личное оскорбление, и даже ее родители приезжали побеседовать с деканом и главой комитета, занимающегося расселением студенток. Их заверили, что при первой же возможности Энн предоставят отдельную комнату, что сейчас таковой попросту нет, и было бы несправедливо делать исключения и заставлять потесниться ради нее других девушек, В конце концов, напомнил декан чете Спенсеров, Хироко — воспитанная девушка из респектабельной японской семьи. И хотя Спенсеры согласились с тем, что она вежлива и мила, они не преминули заметить, что здесь Калифорния, а не Япония, и японцы в Америке не пользуются уважением. Чарльз Спенсер заявил, что дальнейшие пожертвования колледжу будут сделаны только после переселения Энн, но декан не сдавался. Администрация колледжа не терпела шантажей.