Безмолвие полной Луны - [20]

— Непорядок! Если название «Клуб четырёх коней» брендовое, то, придумали бы что-нибудь подходящее, для местной ситуации.

— «Клуб четырёх шашек», — предложил Лис, не подозревая, как он недалёк от истины.

В помещении клуба густо пахло шахматами. Бочонок самодельного вина пользовался повышенной популярностью, отчего у большинства гроссмейстеров мысли путались в головах; становились вязкими и обременительно ненужными. Запах от черешневой настойки тонул сам в себе, заполняя всё жизненное пространство, занимаемое игроками.

— Здесь стояла ладья! — возмущённо воскликнул гроссмейстер местного разлива, обращаясь к своему сопернику по партии.

Вместо туры у него на доске красовалась странная и корявая фигура гнома, замахивающаяся мячом для игры в регби.

— Да какая разница! — воскликнул соперник. — У меня вообще, вместо пешек — шашки.

Игра уже приняла смешанный характер. По клетчатому полю носился ферзь, сновали дамки и, при удобном случае, второй шахматист, за один ход, слопал коня, слона и две пешки.

В актёрском отделении стояла тишина, ничем не нарушаемая.

— Уехали на гастроли, — задумчиво сказал Чингачгук. — А жаль! Обучили бы меня играть Деда Мороза на детских утренниках; хоть какая-то приработка к Новому году, а то всегда так: в будни деньги есть, но стоит только подкрасться празднику — не на что отмечать.

Ворон усмехнулся и осадил несостоявшегося актёра:

— Слышь, Лейб, чтобы играть Деда Мороза на детских Новогодних представлениях, желательно иметь высокий рост и, в некоторой степени, дородность. Неплохо, чтобы и нос был немного картошкой. В таких случаях дети сразу кричат: «Здравствуй дедушка Мороз!» А если ты, со своим клювом, на сцену выползешь, детишки хором громко крикнут: «Шалом!»

Вернулся Мастодонт, таинственно улыбаясь. Затем покачал головой так, как будто стряхивал с ушей лапшу. На все расспросы он только махнул рукой и сказал, чтобы не обращали на мелочи внимания.

Напротив Дома Культуры, в местной забегаловке, которую в народе раньше называли «Шайбой», а теперь «Капельницей», назревал скандал. Инициаторы драки сцепились между собой в пьяном поединке и, не ограничиваясь одними кулаками, в ход пошли предметы мебели. Первый же брошенный табурет выбил витрину напрочь, а в след за ним вылетел и бросавший, оставшийся без оружия. Звон разбитого стекла разнёсся далеко по улочкам тихого городка.

— Акробат, — уважительно отозвался Бегемот.

— Ну, тоже мне циркач! — возразил Шмель. — Вот я видел вылет: всем полётам полёт! Тройное сальто без тулупа… На морозе… Над выбитым окном, на скорую руку, поставили кондиционер — водопад, гонящий тепло и отгоняющий холод. Администратор заведения справедливо рассудил, что до утра вставлять окно не имеет смысла — вдруг ещё не закончились боевые упражнения…

Мимо проехал легковой автомобиль отечественного производства с прицепом, в котором стоял импортный биотуалет. Вертикально. То есть, им можно было пользоваться, даже на ходу.

— Любит мужик путешествовать с комфортом, — усмехнулся Ворон.

— Наверное, он его повёз на какое-то мероприятие, — предположил Лис.

На него тут же зашикали, чтобы не портил идиллию, а Чингачгук развил идею путешествия со всеми удобствами:

— А что — деревянный сортир, отечественно-кустарного изготовления, тоже подойдёт. Гадить только на ходу, как в поезде. Там всё на рельсы падает, а здесь будет валиться на асфальт. На стоянке пользоваться — запрещено. Так же, как в поезде.

— Авария может произойти, — возразил Жук. — Подскользнётся, кто-нибудь, как на масле…

Центральная улица старого города жила по своим правилам. Заведённых, раз и навсегда, не существовало. Они постоянно корректировались обстоятельствами, но одно правило, на всю страну, действовало обязательно: на всех центральных улицах всех городов раздавали листовки, доставая туристов и раздражая местных жителей. К Бегемоту целенаправленно намылила ноги уличная давалка рекламных буклетов с вытянутой рукой, в которой была зажата листовка. Поверх куртки, на девице была надета нейлоновая накидка бордового цвета, на которой, с двух сторон, была нанесена надпись: «Шубы от производителя». Бегемот отклонился от предложения и заявил:

— Моя моль сытая и здоровая! Довольная всем. Крылья — во!

Он растопырил руки в стороны, показывая размер размаха крыльев летающего насекомого — вредителя.

— Личинки — во! — показал Мотя средний палец.

Немного подумав, Бегемот сменил его на большой. Затем, критически оценив недостаточный, для сравнения, размер, он промямлил:

— Тонковато будет. И коротковато.

Бегемот медленно опустил руку до ремня брюк, но, остановился в раздумье. Девушка покраснела, сравнившись цветом окраса со своей накидкой.

— Мотя — хорош! — предупредил его Ворон. — Она уже, по интенсивности окраски, скоро начнёт со свёклой соперничать. Или с…

— Давайте без пошлостей! — опять вмешалась раздражённая Барбариска.

— Что я такого сказал?! — взвился Вова. — Я имел ввиду накидку, а ты, Барбариска, сама пошлячка — у самой, только это на уме.

— Чего там шуба, — вмешался в разговор Шмель. — У нас всех мамонтов моль поела, а американцы не верят. Вот реальность — по американским законам охотиться на слонов запрещено. Неважно, что они не водятся на территории Дикого Запада. Соответственно, запрещён и экспорт слоновьей кости, а так как янки не находят разницы между слоном и мамонтом, то и сувениры из бивня мамонта запрещены к ввозу в США. Из этого следует, что на мамонтов охотиться, тоже, запрещено. Один мужик жаловался в интернете: «Изготавливаю курительные трубки на экспорт. Между чубуком и мундштуком ставлю кольцо из кости мамонта. Конкретно — из его бивня. В Америку такие трубки не отправишь — таможня не видит никакой разницы между этими мослами. Приходится заменять бивень мамонта на морту — морёный дуб-топляк.