Бездушная - [67]

Лорд Маккон пустился в эти пространные разъяснения не ради семьи Алексии, а ради нее самой, хотя, конечно, ему вовсе не хотелось, чтобы Лунтвиллы вообразили, будто способны к чему-то его принудить! Не зря же он был альфой. И вообще женитьба, прах ее побери, была его идеей. Не важно, что она лишь сейчас пришла ему в голову.

Сквайр Лунтвилл ничего не сказал ему в ответ, а все потому, что на самом деле сомневался в искренности графа. Какой мужчина захотел бы получить такую жену? Но лорд Маккон и сквайр явно были птицами с совершенно разным оперением.

— Такая мне не годится при моей работе и моем положении. Я нуждаюсь в сильной женщине, которая будет надежным тылом, во всяком случае по большей части, и у которой хватит здравого смысла и решительности возражать мне, когда я неправ.

— Что в это самое мгновение она и делает, — перебила Алексия. — Вы никого не убедили, лорд Маккон. Меня уж точно нет, — когда граф попытался протестовать, она остановила его движением руки. — Нас застали в щекотливом положении, и теперь вы пытаетесь сделать для меня все возможное, ведь я скомпрометирована.

Мисс Таработти упрямо отказывалась верить в его искренний интерес и честные намерения. Ведь ни до того, как в комнату вломились ее родственники, ни во время их предыдущих встреч с его уст не слетело ни одного упоминания о свадьбе. И ни одного, тоскливо подумала она, слова любви.

— Я ценю вашу порядочность, но не позволю принуждать вас. И не допущу, чтобы меня обманным путем втянули в союз, основанный не на любви, а исключительно на сладострастных желаниях, — она посмотрела в желтые глаза графа. — Пожалуйста, поймите мою позицию.

Словно они были одни в комнате, граф коснулся щеки Алексии, той самой, которую ударила ее мать.

— Я понимаю, вам слишком долго внушали, будто вы ничего не стоите.

Мисс Таработти вдруг почувствовала, что может заплакать. Она увернулась от ласки лорда Маккона, и тот опустил руку. Ясно было, что ущерб, который ей нанесли за всю жизнь, не смогут восполнить несколько слов, сказанных им в одно крайне неудачное утро.

— Маменька, — сказала Алексия, яростно жестикулируя, — я не позволю тебе воспользоваться ситуацией. Никто не должен знать, что произошло в этой комнате. Никто и не узнает, если вы все в виде исключения придержите языки, — тут она пристально посмотрела на сестер. — Моя репутация не ухудшится, а лорд Маккон останется холостым. А теперь прошу прощения, но у меня страшно разболелась голова.

С этими словами она собрала все, что осталось от ее достоинства, и выскользнула из гостиной. Потом поднялась по лестнице и укрылась в своем будуаре, чтобы предаться совершенно для нее нехарактерным, но, к счастью, недолгим бурным рыданиям. Их свидетелем стал лишь Флут; он проявил сочувствие, поставив ей на тумбочку поднос с чаем и абрикосовыми слойками, которыми славилась кухарка Лунтвиллов, и велел прислуге не беспокоить старшую барышню.

А лорд Маккон остался в окружении ее родственников.

— Полагаю, что в данный момент мы должны поступить так, как она сказала, — обратился он к ним.

Лицо миссис Лунтвилл стало упрямым и воинственным. Лорд Маккон пристально посмотрел на нее:

— Не вмешивайтесь, миссис Лунтвилл. Зная Алексию, можно не сомневаться, что ваши похвалы в мой адрес настроят ее против меня сильнее, чем любые другие действия.

Мать Алексии выглядела так, словно она хочет обидеться, но не решается это сделать, поскольку дело касается графа Вулси. А тот повернулся к сквайру:

— Поймите, дорогой сэр, что у меня самые честные намерения, но барышня им воспротивилась, и у нее есть право на собственное решение. Я тоже не хочу ее принуждать, — он помедлил в дверях, надевая шляпу и пальто, а потом оскалился на сестер Алексии: — А вы обе помалкивайте. На кону репутация вашей сестры, и нет сомнения, что любой слушок серьезно скажется и на вас тоже. Со мной шутки плохи. За сим желаю вам хорошего дня.

С этими словами он покинул помещение.

— Ну я даже не знаю, — сказала миссис Лунтвилл, тяжело опускаясь на диван. — Не уверена, что мне нужен такой зять.

— Но он, без сомнения, очень могущественный, дорогая, и богатый, — сказал сквайр Лунтвилл, пытаясь хоть как-то ее утешить.

— Зато очень грубый! — настаивала его жена. — Да еще слопал трех наших лучших цыплят!

И она слабо махнула на куриные скелетики — вопиющее напоминание о том, что Лунтвиллы остались в убытке при любом раскладе. Над остовами уже кружились мухи. Миссис Лунтвилл дернула за шнурок и позвонила Флуту, чтобы тот пришел и унес их, злясь на дворецкого за то, что тот до сих пор этого не сделал.

— Ладно, я скажу тебе одну вещь. Алексия уж точно не пойдет вечером на раут у герцогини. Я уже запретила ей туда идти, а после сегодняшнего об этом тем более речи быть не может. Праздник полнолуния или нет, но она останется дома и будет долго и упорно думать о своих многочисленных прегрешениях!

Лорд Лунтвилл сочувственно похлопал жену по руке.

— Конечно, дорогая.

Однако мисс Таработти вовсе не собиралась сидеть дома. Зная, как ее родственники ценят мелодраму, она последовала их примеру и весь день провела у себя в комнате. Она отказалась выйти, даже чтобы попрощаться, когда семья отбывала на раут. Проникнувшись трагичностью происходящего, сестры сочувственно кудахтали под ее закрытой дверью, обещая по возвращении поведать все свежие сплетни. Алексию скорее подбодрило бы, пообещай они, что не будут сплетничать сами. Миссис Лунтвилл отказывалась разговаривать со старшей дочерью, но ту это ничуть не расстроило. Наконец в доме воцарилась тишина, и Алексия испустила вздох облегчения. Все-таки порой ее родственники были настоящим испытанием.