Бездушная - [36]

— Что вы себе…

— Это единственный способ заставить вас замолчать, — буркнул он, крепче держа ее подбородок и снова накрывая ее губы своими.

Таких поцелуев в жизни Алексии еще не было. То есть, конечно, не то чтобы раньше ее целовали так уж часто. В юности она несколько раз уклонилась с путей праведных, когда тот или иной проныра вдруг решал, что молодая чернявая компаньонка может оказаться легкой добычей. Такие поцелуи бывали слюнявыми и, благодаря неизменному наличию ее надежного друга парасоля, краткими. Лорд Маккон же целовал со знанием дела. Из-за его энтузиазма мисс Таработти предположила, что граф, возможно, пытается восполнить недостаток поцелуев в ее предшествующей жизни. Получалось у него превосходно, чего и следовало ожидать, учитывая многолетний, а может, даже многовековой опыт оборотня в этой области. Из-за того что на плечи Алексии был накинут сюртук, ее руки оказались в ловушке, когда граф внезапно обнял ее и таким образом получил полную свободу действий. Хотя, подумала Алексия, она не то чтобы собиралась сопротивляться.

Сам по себе поцелуй сперва был довольно нежным, неспешным и мягким. Алексию это удивило, ведь объятия были такими крепкими. Она нашла поцелуй смутно неудовлетворительным. Она что-то разочарованно пробурчала и потянулась к графу. Потом поцелуй изменился, стал крепче, грубее. В какое-то мгновение Алексии пришлось разжать губы, и она была немедленно шокирована тем, что в процесс оказался вовлечен язык. Насчет этого мисс Таработти уверена не была: с одной стороны, выходило как-то мокро, а с другой — по телу стал разбегаться такой жар… Ее прагматичная запредельная натура оценила ситуацию и пришла к выводу, что может полюбить вкус поцелуя — он походил на вкус одного из французских супов, такого пикантного и насыщенного… Она выгнула спину. Дыхание сбилось, возможно потому, что рот был занят. Алексия только начала смиряться с чужим языком у нее во рту, заметив, что ей теперь так тепло, что нужды в сюртуке, пожалуй, больше и нет, когда граф прервал поцелуй, резко сбросил упомянутый предмет одежды и принялся покусывать ей шею.

Мисс Таработти не пришлось ни на миг задумываться о новом ощущении, она немедленно поняла, что просто в восторге от него, и еще сильнее прижалась к графу. Слишком поглощенная чувствами, она не сразу осознала тот факт, что его левая рука, которая до сих пор так уютно лежала у нее на талии, спустилась ниже и, судя по всему, проникнув под турнюр, оказалась в тесной близости с ее филейными частями.

Лорд Маккон, по-прежнему покусывая шею Алексии, сдвинул на сторону свисающие ленты ее шляпки-таблетки, чтобы добраться ладонью до затылка. Он остановился на мгновение, чтобы озадаченно пророкотать ей прямо в ухо:

— Что это за пряности, которыми всегда от вас пахнет?

Мисс Таработти моргнула.

— Корица и ваниль, — призналась она. — Я ими волосы ополаскиваю.

Обычно не склонная краснеть даже в самых сложных обстоятельствах, сейчас ее кожа стала странно горячей.

Граф не ответил. Он просто опять принялся покусывать Алексию.

Голова мисс Таработти кружилась. На миг она нахмурилась, уверенная: кое-что ей делать не следовало бы. Поскольку страстные объятия с пэром Англии посреди улицы в данный момент не казались ей чем-то неподобающим, она отнесла это ощущение на счет покусываний. Они становились все более чувствительными и настойчивыми. Алексия обнаружила, что идея о паре укусов вовсе ей не претит. Словно в ответ на ее мысли лорд Маккон вонзил свои человеческие — вследствие их шокирующе неприличного объятия и запредельной сущности Алексии — зубы туда, где ее шея переходила в плечо.

От этого по всему телу мисс Таработти побежали мурашки, ведь ощущение оказалось куда приятнее, чем от горячего чая в холодное утро. Она застонала и потерлась о графа, наслаждаясь его большим телом, как раз подходящим для оборотня, и прижимаясь шеей к его рту.

Рядом кто-то тактично откашлялся.

Лорд Маккон куснул ее сильнее.

Мисс Таработти совершенно потеряла контроль над своими коленями и возблагодарила крепкую руку, которая поддерживала ее за нижнюю часть спины.

— Пардон, милорд, — прозвучал вежливый голос.

Лорд Маккон перестал покусывать мисс Таработти и отстранился от нее где-то на длину большого пальца; это расстояние ощущалось примерно как ярд. Он покачал головой, потрясенно глядя на Алексию, выпустил ее седалище, сердито уставился на собственную руку, будто обвиняя ту в самостоятельных действиях, а потом принял такой вид, точно устыдился самого себя.

К несчастью, мисс Таработти была слишком одурманена, чтобы по достоинству оценить столь нехарактерное для графа огорченное выражение.

Он довольно быстро пришел в себя и позволил себе выражение, почти сплошь состоящее из предосудительных слов. Мисс Таработти была уверена, что джентльмену ни в коем случае не следует использовать их в присутствии леди, как бы его ни провоцировали. Затем лорд Маккон повернулся и встал перед ней, не давая посторонним глазам увидеть, в каком встрепанном виде она пребывает.

Понимая, что ей следует поправить шляпку, а также, возможно, лиф платья и турнюр, мисс Таработти не могла сделать ничего иного, кроме как безвольно привалиться к спине лорда Маккона.