Бездонный омут - [4]

— В отличие от меня. — Люси снова посмотрела в его сторону.

Роберт, казалось, почувствовал этот взгляд и обернулся. Их глаза встретились, и шрам на его лице стал багрово-красным. Это длилось секунду, другую… Потом он снова отвернулся и поднес ко рту бокал.

Он прячет от меня лицо, подумала Люси. Видимо, не хочет, чтобы я поняла, что он чувствует. Не в этом ли ключ к разгадке? Его беспокойство растет подобно урагану. Если бы он только сказал мне, в чем причина…

— Но почему его так раздражает именно моя свадьба? — задумчиво пробормотала Марго, стараясь понять, почему Роберт, всегда относившийся к ней с уважением и симпатией, вдруг превратился в чужого, да к тому же явно враждебно настроенного, человека.

— Бобби обожает тебя, Мегги. — Люси повернулась к сестре. — Действительно обожает. Нет, здесь что-то не так…

Марго криво улыбнулась.

— Значит, что-то изменилось.

Милое лицо Люси приобрело твердое выражение.

— Ты ведь не веришь, что все, что он говорил только что, правда?

— Не знаю, Люси.

Их глаза, полные привязанности и любви, встретились.

— Если он вздумал поссорить нас, я никогда не прощу ему этого, — жестко отрезала Люси. — И не собираюсь потакать…

— Успокойся, — сказала в ответ Марго, поглаживая руку сестры. — Может, это ложная тревога. Будем надеяться, что его дурное настроение улетучится, как только он окажется на приеме и расслабится. Иногда вкусная еда…

— А если нет? — перебила ее Люси. — Если он…

В этот момент Клайв крикнул с другого конца церковного дворика:

— Мегги! Фотограф просит всех занять свои места! — Стоя на зеленой лужайке в окружении своего семейства, он улыбался и призывно махал рукой. — Зови Люси и Роберта, и идите сюда скорее.

— О'кей! — отозвалась Марго и, повернувшись к сестре, тихо прошептала: — Я пойду туда, дорогая, а ты приведи Роберта. И поторопи его… Чем быстрее мы это провернем, тем скорее сможем уйти отсюда.

Придерживая руками подол длинного платья, она направилась к мужу.

Люси глотнула шампанского и огляделась в поисках Роберта. Когда она увидела его, ее сердце, проделав головокружительное сальто, замерло. Роберт, наклонившись, шептал что-то хорошенькой полной брюнетке, а та, закинув голову, хихикала, словно он щекотал ее. Кокетливо облизывая пухлые губки, она встряхивала головой, отчего ее черные кудряшки разлетались в разные стороны.

Люси не верила своим глазам. Чтобы Роберт, да еще в ее присутствии, флиртовал с другой женщиной! Да с той минуты, как они познакомились, он никого не замечал. Зачем? Зачем он делает это? Да еще в день свадьбы Мегги, когда ему следует держаться подле Люси, разделяя ее радость и счастье, а не вести себя так… по-свински, привлекая всеобщее внимание…

Глаза Люси наполнились слезами, но она сдержала их.

Нет, мое доверие к Роберту непоколебимо! — горячо убеждала она себя. Он любит меня, я знаю, любит! Просто что-то разладилось, и он не хочет в этом признаваться. Пока не хочет. Что бы это ни было, мы разберемся с этим. Позже… Но почему эта маленькая хищница трогает моего мужчину руками?

И Люси рванулась вперед, чтобы положить конец милой беседе.

— Бобби, дорогой! — Обворожительно улыбнувшись, она провела тонкими пальчиками по его руке. — Извини, что вмешиваюсь в ваш разговор, но я вынуждена напомнить, что нас с тобой ждут фотографироваться.

— Я обязательно должен?..

— Конечно, дорогой. — Ее сердце замерло в страхе. А что, если он откажется, да еще на глазах этой соблазнительной незнакомки?

— Семейное фото? — спросила брюнетка, подняв кокетливые бровки на своего собеседника. — Боже! Как скучно, Роберт! Я бы на твоем месте отказалась.

— Боюсь, мистер Тетли не сможет принять ваш совет, — произнесла Люси с вымученной улыбкой. — Видите ли, невеста — моя сестра, а Роберт — мой бой-френд, — она сделала ударение на этом слове «мой», — в течение двух последних лет. Поэтому он просто обязан сняться со всей семьей. — Она потянула Роберта за руку. — Пойдем, дорогой, нехорошо заставлять людей ждать.

Он подчинился, и она облегченно вздохнула, но тут же заметила, что его лицо продолжало оставаться напряженным, а глаза потемнели.

В молчании они шли через залитый солнцем дворик церкви. Птицы пели, кружась высоко в небе, и их щебет аккомпанировал оживленным голосам гостей. Люси кожей чувствовала ласковое тепло солнца, но на ее душе было сумрачно, а сердце переполняла обида.

— У меня нет никакого желания быть запечатленным на этих чертовых фотографиях, — ворчал Роберт, пытаясь свернуть с тропинки, ведущей к зеленой лужайке, на которой фотограф расставлял группу гостей.

— Роберт, ради всего святого, что с тобой происходит? — спросила Люси, стараясь говорить как можно тише. — Неужели ты не понимаешь, что должен сфотографироваться со всеми? Я же говорила тебе об этом еще неделю назад.

— В самом деле? Я забыл.

— Не может быть. Я напоминала тебе об этом почти каждый день. И не старайся убедить меня, что флиртовал с этой женщиной, чтобы о тебе забыли. Ты фотографировался тысячу раз…

— В интересах дела, — уточнил он.

— Не выводи меня из себя! — Люси уже почти кипела. — Ты не можешь не понимать, что только что унизил меня, флиртуя с какой-то женщиной на глазах у всех!