Бездна - [6]

— Я буду разрешать тебе смотреть на нее всякий раз, когда у тебя появится такое желание.

— Нет, — ответил Лоулер. — Извини… Мне очень жаль, но не могу отдать… Я не имею права раздаривать семейные реликвии.

Она кивнула, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.

— Земля, — снова повторила Тила, словно пробуя на язык это загадочное название. — Земля. — Она положила монету на полку. — В следующий раз ты расскажешь мне о других предметах с Земли? Ой! Чуть не забыла… Нам же еще нужно поработать над твоими ладонями! Мазь… Где мазь?

Лоулер показал ей на тюбик. Девушка выдавила немного на его кожу и сокрушенно покачала головой:

— Посмотри… У тебя же останутся шрамы!

— Навряд ли.

— Но ведь эта тварь могла бы и тебя утащить за борт?

— Нет, — уверенно отрезал Вальбен. — Никак не могла… И она не сделала этого. А Госпо… Он находился слишком близко к борту. Кроме того, «сеть» схватила его прежде, чем капитан успел сообразить, что с ним происходит. Мне было легче.

Доктор заметил страх в ее красивых глазах с золотыми блестками.

— Если не сейчас, то в следующий раз чудовище обязательно нас схватит. Мы все умрем, прежде чем успеем добраться куда бы то ни было, — со слезами в голосе прошептала она.

— Нет, нет, все будет в порядке.

Тила рассмеялась:

— Тебе всегда во всем удается отыскать что-нибудь хорошее. Но, в любом случае, это путешествие станет печальным и смертельно опасным. Ах, если бы мы только могли повернуть обратно и возвратиться на Сорве! Доктор, неужели тебе не хочется этого?

— Тила, дорогая, мы не можем возвратиться. И ты прекрасно знаешь это. С таким же успехом можно предложить отправиться на Землю. Увы! Мы больше никогда не увидим Сорве.

Часть первая Остров Сорве

1

С наступлением ночи пришло ясное и простое понимание того, что он — избранник судьбы, тот, кто способен совершить нечто, способное сделать существование семидесяти восьми обитателей искусственного острова Сорве посреди водного мира Гидроса и легче, и лучше.

Это была идиотская идея, и Лоулер прекрасно знал это. Но она мешала ему спать, и ни один из привычных методов борьбы с бессонницей не помогал: ни медитация, ни таблица умножения, ни розоватые капли транквилизатора, полученного из морских водорослей, от которых у него уже начала развиваться зависимость. Почти с полуночи до рассвета он пролежал в кровати, ни на мгновение не сомкнув глаз, захваченный своей яркой, хронической и безумной идеей.

Наконец в первые утренние часы, когда ночная мгла еще не рассеялась и не появились его первые пациенты, которые обычно приносят с собой новые проблемы и затуманивают первозданную чистоту только что родившихся мыслей, Лоулер вышел из ваарга, расположенного почти в центре острова. Вальбен жил одиноко, чтобы никто не мешал ему погружаться в мир грез и размышлений.

Сейчас доктор направлялся к дамбе, желая воочию убедиться в том, что джилли в самом деле сумели за ночь запустить свою новую энергостанцию. Он бы от всей души поздравил их, если бы им это действительно удалось. Лоулер задействовал бы весь свой словарный запас языка жестов, чтобы выразить восхищение перед технической доблестью аборигенов. Он выскажет им весь свой восторг по поводу того, что они одним мастерским движением сумели преобразить жизнь на всем Гидросе — не только на Сорве, но и на целой планете. А после всех словоизлияний Вальбен произнесет своеобразную речь:

— Мой отец, великий доктор Бернет Лоулер, которого вы все хорошо помните, верил, что это мгновение обязательно придет. «Когда-нибудь, — частенько замечал он в беседах со мной, когда я еще был мальчишкой, — наши друзья-двеллеры добьются надежного и стабильного производства электроэнергии. Тогда здесь наступит новая эпоха, если двеллеры и люди пойдут дальше рука об руку в братском сотрудничестве».

И так далее, и так далее, и так далее… Вальбен будет очень тонко перемежать свои поздравления с выражением необходимости установления гармоничных отношений между обеими расами. Таким образом он постепенно подойдет к откровенному заявлению, что гидранцы и люди должны отбросить былую отчужденность и начать трудиться совместно во имя дальнейшего технического прогресса. Вспоминая как можно чаще отца, ставшего почти святым для всех, Лоулер напомнит им о собственной самоотдаче в области медицины на благо процветания двух рас — двеллеров и хомо сапиенсов. Доктор мечтал о том, как благодаря его словам атмосфера достигнет предельного эмоционального накала и джилли со слезами на глазах от вновь пробудившегося в них чувства межвидового братства с радостью согласятся на мимоходом брошенное предложение, что неплохо бы открыть новую страницу общей книги жизни — разрешить людям приспособить электростанцию для производства не только непосредственного продукта, но и свежей воды. А затем последует главное: люди сконструируют и построят опреснительный комплекс и передадут его джилли, сопроводив сей акт следующими словами:

— Это ничего не будет вам стоить, а мы избавимся от обязанностей по сбору дождевой воды для пополнения своих запасов. Нас навеки связывает дружба, которая крепнет год от года…