Безбожно счастлив. Почему без религии нам жилось бы лучше - [78]
«Когда-то и конец должен быть, – говорит она и отпивает из стаканчика. – Пять лет назад, дорогой мой Фил, я провела с вами первый семинар. И что мне сказать тебе? – Она откидывается на своем раскладном стуле и глядит на звезды. – Пока вы еще не стали этими долбаными бакалаврами, что больше нужно для школы, чем для науки, вы – мой лучший курс, самый крутой!»
«Это же и твоя заслуга!» – говорю я и тоже смотрю на звезды. Потом мы молчим и только слушаем, как трещат дотлевающие дрова в костре.
«Я хочу тебе кое-что сказать, Фил. – София глядит на звезды и продолжает спокойнее. – У меня рак, я скоро умру».
«Что?!» – У меня перехватывает горло, и мой слегка затуманенный ум приходит в замешательство, я цепенею и не могу вымолвить ни слова. И, поскольку София все продолжает просто смотреть на звезды, я тоже продолжаю смотреть на звезды и молчу.
Так мы молчим маленькую вечность, сидя рядом друг с другом, и я безуспешно подыскиваю правильные слова. Вокруг тихо, слышно лишь, как потрескивают догорающие угольки и как храпит Басти.
«Диагноз поставлен уже восемь лет назад, – внезапно говорит София. – Рак молочной железы, врачи дали мне еще три, максимум пять лет. – Она отпивает немного вина. – Теперь метастазы уже всюду, даже в области позади глаз».
«Fuck![101] – Я гляжу на нее и чувствую, как по щеке у меня скатывается слеза. – А откуда ты знаешь, что…»
«Я это ощущаю. – Она мягко улыбается, стаскивает рукой парик с головы и сидит передо мной обритая наголо. Последний отблеск костра трогает ее тонкое лицо теплым сиянием, но мертвенно-бледная луна освещает ее голый череп ледяным светом. – У меня нет больше ни одного волоска на теле, Фил. Я теряю вес и силы, больше не могу спать и все сильнее кашляю. – Басти храпит и ловит ртом воздух, но продолжает дрыхнуть. – И у меня адские боли!»
«Постоянно?» – Я сглатываю.
«Да, постоянно, но тут ничего не поделаешь: life’s а bitch! – Она медленно кивает, снова надевает парик и улыбается мне. – И несмотря на это жизнь прекрасна, особенно здесь! – Она снова глядит на звезды. – Мне нравится Потсдам, знаешь ли. И сегодня я решила… – она глубоко вздохнула, – это – хорошее местечко для моих последних месяцев».
«А Мюнстер?»
«Дерьмо этот Мюнстер!» – Она хохочет, и я с ней хохочу.
«Уни[102] – это круто, штуди[103] – тоже крутые, но город бесконечно мещанский и ханжеский, сплошная католическая чернуха – мне валить оттуда нужно! Все, что есть хорошего в Мюнстере, – это многочисленные велосипедисты и мой старый друг Томас, преподаватель философии».
«Тебе нужна помощь?» «Да, – она пригубила вина из стаканчика. – Скоро мне понадобится много помощи, Фил. Но никому из наших не говори ни слова, о’кей?»
Когда спустя несколько недель я с ней созваниваюсь, голос у Софии настолько скверный, что лучше не стану я задавать ей дежурный вопрос типа “как поживаете?”.
«И?»
«Дерьмо, – говорит она. – Позавчера была в клинике, везде метастазы, в легких, в позвоночнике, я задыхаюсь, и адские боли в спине!» – Потом, слышу, она усмехается. – Но в остальном со мной все в порядке, Фил, спасибо! Врачи пока еще не махнули на меня рукой, через четыре недели – очередная химиотерапия. Но вот какое дело: не мог бы ты осмотреть для меня две квартиры?»
«Конечно, Сара так и так целыми днями в универе в Потсдаме. Напиши мне все в мейл, и я обо всем позабочусь».
«Ты – сокровище!» – Она чмокает в трубку, но потом снова закашливается и прощается со мной.
Через несколько недель я стою с Сарой на центральной торговой улице Потсдама – на Бранденбургер-штрассе. Нам, в общем, повезло – мы осмотрели уже две квартиры для Софии и заключили арендный договор только на третьей, и вот мы стоим с Сарой и дожидаемся машины для переезда, которая должна вот-вот подъехать.
«Как думаешь, ей трудно будет подниматься по лестнице? – Сара прикрывает глаза от солнца и смотрит на третий этаж, который здесь, в маленьком Потсдаме, представляет собой уже мансарду. – Ведь едва ли ее здоровье улучшится, да?»
«Да, вряд ли… – вздыхаю я, затем вижу большой фургон. – Едут!»
Я гляжу, как зачарованный, на подъезжающую машину, ведь после нашего блок-семинара прошло почти полгода. Со смешанными чувствами я направляюсь к фургону и обнаруживаю за лобовым стеклом Басти и Курта. Когда мы, студенты, после выездного семинара встретились в универе для заключительного собрания, София посвятила в свою тайну и всех остальных, чем привела их в большое замешательство. Далеко не все оказались готовы помогать Софии, но Басти и Курт, как и я, с тех пор регулярно поддерживают с ней связь. Они оба даже заявили, что готовы привезти в Мюнстер транспортер, чтобы там погрузить ее имущество – они это сделали вчера и за ночь одолели перегон до Потсдама.
«Ой-ёй, – говорит Сара и хватает меня за руку. – София выглядит ужасно…»
Когда машина останавливается перед нами, у меня перехватывает горло. Сквозь лобовое стекло я узнаю глаза Софии, ее лицо постарело, голова без волос. И вижу ее улыбку. Потом она открывает дверцу кабины.
«Да не смотри ж ты на меня так, словно я уже труп!» – говорит она брюзгливо.
«Да ты так и выглядишь! – вставляет Курт
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Интеллигенция – понятие чисто русское, мало прижившееся в других языках, подразумевающее некую касту образованных людей, в той или иной степени радеющих об общественном благе. Когда-то под знамёнами либерализма и социализма они приняли самое непосредственное участие в разрушении Российской империи. Но и в новой, советской жизни «инженеры человеческих душ» чувствовали себя обделенными властью и объявили тайную войну подкармливавшему их общественному строю. Жизнь со славословиями на официальных трибунах и критикой на домашних кухнях привела советскую интеллигенцию к абсолютному двоемыслию. Полагая, что они обладает тайным знанием рецепта универсального счастья, интеллигенты осатанело разрушали СССР, но так и не смогли предложить обществу хоть что-нибудь жизнеспособное.
За последние десятилетия «Война Кольца» проанализирована вдоль и поперек. Наверное, только Текущая Реальность изучена ныне лучше, нежели мир Дж. Р. Р. Толкиена. Исходный Текст снабжен комментариями и целыми томами толкований, он рассыпан калейдоскопом продолжений, вывернут наизнанку сонмом пародий, оттранслирован на языки музыки, анимации, кино. Относительно всех мыслимых плоскостей симметрии Текста созданы и апробированы «зеркальные отражения».
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Как показывает опыт XXI века — к плохому быстро привыкаешь. К непонятному тоже. Большинство людей спокойно принимает утечки персональных данных из соцсетей, навязчивую рекламу подобранную на основе того, что они ищут и о чем говорят дома, беспощадные системы, контролирующие эффективность работников, молниеносную трансформацию и исчезновение отраслей бизнеса — но можно ли назвать это прогрессом? И, что важнее — что в головах у тех, кто ответственен за радикальные перемены в экономике и в обществе? "Живи, вкалывай, сдохни" британского журналиста и предпринимателя Кори Пайна — головокружительное путешествие по миру Кремниевой долины, раскрывающее всю подноготную мира больших IT-компаний и крошечных стартапов: от ставших нарицательными бытовых неурядиц вроде зашкаливающих цен на аренду до беспощадной идеологии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга — первое современное научное объяснение веры в Бога, духовного опыта и приобщения к высшей реальности, мистических озарений, действия молитв, религиозных обращений, общения с духами, околосмертных видений, переживания выхода души из тела и других явлений, которые обычно связывают с божественным присутствием или действием сакральных сил. Мэтью Альпер — один из основателей нейротеологии, самой перспективной на сегодняшний день области научных исследований религиозной жизни, духовности и мистицизма.
Об этом человеке мало что известно широкой публике. Главное произведение его жизни ни разу не публиковалось за последнее столетие в полном виде, в то же время трудно сравнить с ним по мощи, смелости, силе выразительности какую-либо другую книгу, написанную о следовании за Христом в ХХ веке. Этот человек — архимандрит Спиридон (Кисляков), эта книга — «Исповедь священника перед Церковью». Анархист, бунтарь, чудак, бесстрашный миссионер, протопоп Аввакум ХХ века, мистик, нашедший на Первой мировой войне свой путь в Дамаск, обличитель, которого «после всего этого» пожалел и уберег патриарх Тихон… Забытое имя возвращается, великая книга о подлинной свободе во Христе выходит.
Увлекательная история литературных подделок в Древнем мире, написанная одним из самых известных в мире специалистов по Библии и раннему христианству. Почему авторами многих христианских евангелий, посланий, трактатов и откровений были совсем не те люди, которым их приписывают? Можно ли считать библейские тексты подделками? Зачем неизвестные христианские авторы сознательно обманывали своих будущих читателей? Как работали фальсификаторы раннехристианских текстов? «Великий обман» – это прекрасно изложенная, научно обоснованная, богатая фактами и примерами, драматическая история борьбы за истину.
Как появились популярные представления о божественной сущности, высшем благе, вечных ценностях, бессмертной душе, истине, смысле и первопричине всех вещей; о чем мы говорим, когда говорим о духовной жизни, душе и Божьем промысле; почему религиозные представления — это знание ни о чем; что мы находим, когда начинаем искать Бога в мире и в истории; есть ли разница между истинно верующими и чудаковатыми поклонниками эксцентричных вещей; почему в религиозной жизни так много истерии и невежества, делает ли вера совершеннее человека и мир; почему политики так хорошо относятся к религии.