Безбилетник - [25]

«Носорог» в третий раз «включил» свой сигнал метеоритной защиты — и, словно атакующий танк, устремился на Свифта.

И тут мощная струя раскалённой плазмы ударила прямо в глаза животного. Голова его окуталась дымом, пронзительный вопль сменился низким прерывистым хрипом. Сделав по инерции ещё несколько шагов, «носорог» тяжело повалился набок, и только его длинный, оканчивающийся костяными пластинами хвост стал хлестать наотмашь, сметая всё вокруг.

Сорванные «шары», словно цветные мячики, разлетелись в разные стороны, толстое бочкообразное растение переломилось где-то возле основания — и брызги древесного сока вспыхнули в ярких лучах искристым шлейфом. Один раз заострённый хвостовой нарост просвистел буквально в полуметре от Стаса. Но вскоре туша «носорога» затряслась в конвульсиях, по нему пробежала предсмертная судорога, и хрип резко оборвался.

Подошёл Свифт, положил оружие на траву и, ни слова не говоря, стал освобождать Стаса из «объятий» «шара».

— Я пошёл искать вас с Валерией, — начал оправдываться Стас, — а тут этот монстр…

— Он травоядный, — неодобрительно буркнул Свифт. — Просто не надо было стрелять в него…

— Но он шёл прямо на меня, а я из-за этой колючки не мог уступить ему дорогу!

— Мне кажется, он шёл мимо! — возразил Свифт, словно пытаясь приписать Стасу какую-то вину. — Просто не нужно было его трогать, ведь он вполне безобиден…

— Мне, конечно, жаль, что так получилось и вам пришлось его убить, — настаивал на своём Стас, — но уверяю, что он шёл прямо на меня!

— Ну, вам виднее, — нехотя согласился Свифт.

— А кстати, что вы здесь делаете в одиночку? Я абсолютно всем запретил отходить от лагеря без особой нужды, а тем более по одному, — сказал Стас и тут же сообразил, что тоже нарушил собственный приказ.

— Я здесь забыл свою шляпу, если хотите, — невозмутимо ответил Свифт. — И кроме того, на меня приказы капитана космолёта не распространяются — я не из вашего экипажа…

Убедившись, что Стас уже полностью освобождён от крючков, Свифт водрузил на плечо своё оружие и направился в сторону поляны, на которой они ещё совсем недавно беседовали с Викторией. Стас не успел даже возразить, что дурацкая шляпа красуется на его голове.

«А ведь он из-за меня всерьёз рисковал жизнью, — обожгла его мозг запоздалая мысль, — а мог бы без всякого риска выстрелить всего лишь на несколько секунд позднее. И убил бы, как говорится, сразу двух зайцев…»

Глава 4 След призрака

Зачем приходит человек на Землю? Ведь не для того лишь, чтобы прожить в сытости и довольстве несколько десятков лет, а потом уйти безвестно в небытие? Тогда лучше бы ему воплотиться в образе животного, которое не испытывает ни зависти, ни корысти, ни тем более угрызений совести. Ведь должно же быть какое-то высокое предназначение для безграничного человеческого разума? В чём оно: в вечных поисках смысла жизни, в осмыслении космического мироустройства или же в стремлении к самому необъяснимому — к великой, всепоглощающей любви? И если смысл жизни всё-таки в любви, то в любви к кому — к другому человеку, к матери-Земле или к Богу-учителю?.. Однако нет до сих пор и не будет, наверное, никогда ответа ни на один из этих вопросов.

Но на пике жизни или даже на закате её мелькнёт в нас догадка — и поведёт за собой подобно магниту или ускользающему миражу. И уже до самого конца, до самого последнего вздоха будет звать и манить нас маяк главной цели или призрак единственной женщины…

В просторном холле госпиталя Быков подошёл к электронному регистратору и ввёл свой служебный код. На экране возникла надпись: «Доступ без ограничений». Он ввёл имя и фамилию: «Сэмюэль Свифт», — подумал — и дополнительно ввёл его фотографию. Регистратор моргнул экраном, на нём возникло симпатичное женское лицо, и приятный голос произнёс: «В данный момент интересующий вас человек отсутствует. В целях получения дополнительной информации о нём вам нужно встретиться с невропатологом, профессором Эриком Йенсоном. Блок номер сорок семь, кабинет под жёлтым индексом „Е“».

Быков поднялся в лифте на четвёртый этаж, отыскал нужный ему кабинет и надавил на кнопку селекторной связи возле двери.

— Входите, входите, монитор, — прозвучал из динамика мягкий бархатистый бас.

Профессор Йенсон — русоволосый голубоглазый великан с аккуратной бородкой — протянул руку для рукопожатия, и пальцы Быкова буквально утонули в его огромной тёплой ладони.

— Пока вы поднимались из холла, — заговорил первым профессор, — информатор выдал мне данные про интересующего вас Сэмюэля Свифта. Очень неординарная, даже загадочная личность, скажу я вам! Для меня он так и остался не до конца разгаданной загадкой. А мы здесь, знаете ли, тоже своего рода мониторы…

— И вас, профессор, не удивляет, что им интересуется Кобз?

— Признаюсь, удивляет. Но не больше, чем в своё время его странное появление в нашем госпитале.

— Тогда, я думаю, вам есть что рассказать о нём?

— Ну, это смотря что вас интересует! Я ведь просто лечащий врач, а чужая душа, как говорится, потёмки.

— Ну, значит, душу затрагивать вовсе не обязательно.

— Принцип «не навреди» — он ведь и в психологии действует: я скажу что-нибудь неосторожно, а вы занесёте в официальный документ… И бац — клеймо на всю оставшуюся жизнь! Тем более что в жизни, как и в орфографии, обычно всё наоборот, чем кажется…