Безальтернативная реальность - [3]

Жуткие предчувствия, пока не оформившиеся в четкие мысли, выплыли наружу: «А может быть, произошло удивительное смещение пространства-времени, и я оказался не в «нашей» Москве 2004 года, а в Москве-Эн, в одном из параллельных миров, где все происходило совсем по-другому, а не так, как в истории, которую я когда-то учил в общеобразовательной школе, а затем заново осознавал в годы горбачевской гласности?»

– Послушайте, гражданин, не могли бы вы подсказать мне, какое сегодня число? – спросил Феликс у мужчины, стоявшего рядом с ним.

– Эй, товарищ, да вы, видимо, не здешний! А по-русски спросить слабо? Выискали из каких-то забытых справочников неиспользуемые в каждодневной жизни книжные слова и шпарите как по писанному! А может быть, вы, и не товарищ вовсе, а гражданин?

Тут подключился второй мужчина лет примерно 60, почему-то выстроивший начальственную интонацию и с ходу перешедший на «ты»:

– Слушай, а может быть, ты – как раз из этих вонючих интеллигентов или стиляг, а? Ишь, как вырядился! Да и курточка не от «Мосшвеи»…

– Эту куртку мне подарили, – пробормотал Феликс, уже понимая, что ему никак нельзя в такой обстановке признаться, что эту китайскую куртку он купил минувшей осенью на ярмарке – всего в паре километров от тбилисского международного аэропорта, некогда, в славное советское время, именовавшегося Верхней Алексеевкой – по названию русской деревеньки, находившейся в этом месте в первой половине 20-го века.

Любое признание в покупке подобной куртки с явно иностранными лейблами в таком странном обществе могут неадекватно воспринять – ведь в такой реальности могут знать в лучшем случае только ярмарку на территории ВДНХ, если только такая здесь существует; что же касается послеперестроечной ярмарки в Лужниках, то на территории центрального олимпийского стадиона имени Ленина никаких ярмарок существовать не может. А почему это – «не может»? Наверно, согласно постановлению ВЦСПС, как говорится в анекдоте.

Феликс подумал:

– Если я им сейчас начну втолковывать что-либо насчет ярмарок, то «эти» подумают обо мне в духе местных реалий: «Приобрел, мол, у фарцовщиков». «Они» же, скорее всего, отъявленные совки, и поэтому просто не приучены думать по-иному…

Слово «фарцовщик», в его более привычном значении «спекулянт», широко распространенное в старом советском быту, Феликс пока еще очень хорошо помнил, поскольку в социалистическую эпоху ему иногда приходилось пользоваться услугами тех, кого называли спекулянтами. То есть услугами людей, которые своим мелким предпринимательством давали возможность другим людям сократить масштабы неудовлетворенного спроса и приобрести хорошие вещи по ценам, примерно вдвое (а то и втрое) превышающей официальную стоимость этих вещей (имелись в виду те сказочно низкие цены, которые можно было узнать, простояв полдня, а порой и дольше, в длиннющей очереди в ГУМе).

– В Москве таких роскошных курток простым людям не дарят. А может быть, Вы, гражданин, – не простой человек? – спросил первый.

– Простой я, простой, – ответил Феликс.

– Нет, ты – не простой! – возразил второй. – Откуда вообще ты приехал – из Азербайджана или Узбекистана?

– Из Тбилиси…

– Это значит – из Грузии! То-то же акцент такой южный… И лицо смуглое, восточное… Я уж было, вначале подумал – не из Афганской ли СССР Вы, гражданин, приехали? – предположил первый.

– Ого! Ничего себе! Афганистан принят в Советский Союз!?

– Ты что, даже не знаешь о добровольном вступлении афганцев в состав СССР, а? Их еще на прошлой неделе приняли в Союз по просьбе товарища Наджибуллы-младшего! – ответил второй.

– Младшего? А куда подевался старший? – наивно сболтнул Феликс. И тут же получил беспощадный ответ:

– Отца товарища Наджибуллы-младшего – товарища Наджибуллу-старшего – душманы убили еще в середине 80-ых годов! Ничего не поделаешь – классовая борьба! – сообщил первый.

– Опять классовая борьба? – удивился Феликс.

– «И вновь продолжается бой», – процитировал второй собеседник. – И все-таки, если только это – не секрет государственной важности, где ты одежду и обувь шил, а? У нас в Москве так не шьют! Может быть, в «Березке» на чеки купил, а?

Феликс промолчал. А первый собеседник внезапно тоже, как и второй, перешел на «ты»:

– Ну, чего ты молчишь? Или это вообще специальный пошив?

– А в Польше, ГДР, Венгрии – не шьют? – окончательно теряя почву под ногами, спросил Феликс.

– Какая еще ГДР? Обе Германии лет 15 тому назад объединились в одну, и не так давно Объединенная Германия вошла в состав СССР в качестве союзной республики, как и все другие бывшие страны социалистического лагеря. То есть сегодня, дорогой товарищ, уже нет таких отдельных государств, как Польша, Венгрия, Румыния, Болгария, Куба, Монголия. И вообще – «курица не птица, Болгария не заграница». Ты что, и этого тоже не знаешь?! Ну, ты даешь!

– Почему Вы оба ко мне обращаетесь на «ты»?

– А ты кто такой, министр, что ли, чтобы тебе «выкать»? Впрочем, если ты приехал из Тбилиси, тогда ты можешь оказаться важной шишкой! Может быть даже действительно – республиканским министром… Но тогда почему ты без сопровождения? А, понимаю! Решил, как правитель из арабских сказок, пойти в народ, чтобы услышать, о чем люди говорят… Так ведь сейчас говорят только то, что разрешено думать официально… Странно, но почему ты, южанин, говоришь по-русски практически без акцента, почти как настоящий москвич? Ты что, заканчивал Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы? – спросил первый.