Без труб, без барабанов - [38]

Я думал, что либо Гарри, либо Эрни Канлифф, либо оба вместе возглавят бег, следуя своей обычной манере лидировать, и был весьма удивлен, когда никто из них этого не сделал. Тем не менее охотник все же нашелся. Коссар, бегун из западных областей, с лучшим результатом — 1,56,0, вышел вперед и довольно резво повел бег.

Первые 440 ярдов мы пробежали со сравнительно небольшой скоростью. Пробегая мимо хронометристов, я услышал, как крикнули: «Пятьдесят пять!». Я не чувствовал себя подготовленным пуститься тут же в финишный спринт, и по мере того как слабел темп, сдавал и я, держась вторым за увядающим Коссаром.

В этот момент инициативу перехватил Канлифф и проскочил мимо нас на вираже. Это было как раз то, что могло привести меня в действие. Я удлинил шаг, обошел Коссара и закрыл брешь, возникшую после начального рывка Канлиффа. За 250 ярдов до финиша я увеличил скорость, легко обошел Эрни и, хотя прилагал все усилия, чтобы выложиться, пришел к ленточке относительно свежим. Конечно, эти соревнования были нужны мне, чтобы привести себя в боевое состояние.

Я показал 1.48,2 и выиграл около 15 ярдов. Канлифф был вторым — 1.50,2, а Филпотт третьим — 1.50,5. Таким образом, я снова стал рекордсменом. Теперь — дважды, поскольку промежуточный результат на 800 м — 1.47,7 был также зафиксирован в качестве рекорда. Я снова был способен показать, по крайней мере, отблеск своей формы в европейском турне.

В следующий забег, на 5000 м, жару и влажность дополнила жесткость проходившей борьбы. В этом забеге участвовала плеяда гигантов — Мюррей, Барри, Талло и австралийцы Олби Томас и Дэйв Пауэр. Первые две мили они катились довольно медленно, подстегиваемые главным образом австралийцами, и прошли их за 9.19,0. Потом Барри оживил соревнование: он эффектно пошел вперед, потащив за собой Мюррея. Они образовали огромный разрыв, который пытался покрыть лишь один Талло.

Но сам Барри, чьи планы на финише всегда разбивал Мюррей, даже в тех случаях, когда обстоятельства складывались не в его пользу, был задушен подобным же образом, когда за 250 ярдов до финиша Мюррей развил свой обычный спурт и с честью пришел к победе.

По плану мне снова предстояло бежать полмили в ближайшую среду в Гамильтоне, однако я чувствовал себя достаточно сильным. В понедельник утром полчаса бегал трусцой и под моросящим дождем провел восемь пробежек по 150 ярдов, спринтуя на последних 60 ярдах. В это время я думал не столько о соревнованиях в Гамильтоне, сколько о перспективах выступления на милю в Вангануи, обещавшую быть для новозеландцев первой милей со временем меньше четырех минут. Эти соревнования должны были состояться в субботу вечером.

Полмили в Гамильтоне проводили также вечером, в Седдон-парке, на дорожке, окаймляющей хорошо ухоженное поле для крикета и размеченной до мельчайших деталей. Несмотря на то, что трибуны вмещали только 500 зрителей, посмотреть состязания пришли 6000 человек. Вечер был прохладным и как нельзя более подходящим для хороших результатов.

Я рассчитывал провести бег как можно экономнее, намереваясь всю дистанцию отсиживаться и спринтовать лишь на последних 100 ярдах или около того. Я был уверен, что смогу это сделать, потому что в Окленде начало было вялым. Когда дали старт, я двинулся вперед не спеша.

Внезапно я увидел, что Филпотт понесся вперед как пуля и потянул за собой еще трех бегунов. Я быстро пробудился и начал действовать. Старт был дан на вираже, поэтому прежде, чем попытаться улучшить свою позицию, я подождал, пока мы не выйдем на прямую. Я был удивлен легкостью, с которой мне удалось обойти других бегунов и примоститься в позиции преследования непосредственно за спиной Гарри.

У гонга время было 52 секунды, и темп был совсем не такой легкий, как я ожидал. При входе в предпоследнюю прямую Гарри ускорил бег и теперь шел впереди с разрывом в три ярда. Я решил, что если хочу выиграть, — а я хотел выиграть, — мне следует распрощаться со всякой надеждой на легкий бег. Перед самым входом в поворот я подтянулся вплотную к плечу Гарри и обошел его. Как только я это сделал, Гарри повалился на траву.

В мыслях у меня мгновенно промелькнуло воспоминание о подобном же случае на чемпионате Окленда, и тотчас чувство борьбы оставило меня. Я, должно быть, снизил скорость, потому что, оглянувшись при выходе на финишную прямую, увидел, как Джон Борк быстро приближался ко мне.

Я спешно увеличил шаг — это не был спринт — и сконцентрировал свое внимание на последних 80 ярдах. Мой результат был великолепным –1.47,1 на 880 ярдов и 1.46,3 на 800 м. Последнее время в точности равнялось моему олимпийском рекорду.

Эта разница в 0,8 секунды между двумя дистанциями подчеркивает, насколько сильно я замедлил темп бега на финише. Обычно разница составляет только 0,7 секунды.

Борк, до некоторой степени новичок в беге на полмили, показав 1.48,5, продемонстрировал, что соревнования на 440 ярдов в Окленде были для него полезными, а другой новичок, Джон Дэвис, был третьим с результатом 1.50,7. Репутация Дэвиса в этот период была такова, что в гандикапированной миле в Окленде он получил 30 ярдов форы от таких бегунов, как Ллойд, Мак Кензи и Мак Найт, не выходившими из 4.15,0. Я видел, как он использовал этот гандикап и вышел победителем. Я подумал тогда, как славно он выглядит, но мне и в голову не приходило, что я вижу человека, который в самом ближайшем будущем станет моим главным соперником в беге на милю.