Без срока давности - [84]

И он повторил:

— Аня, что с твоим боссом? Я не могу до него дозвониться.

Аня снова заплакала. Видно было, что она не играет. Плакала она молча, сжав губы, а слезы катились по щекам и стекали к шее.

— Ты только не вини себя ни в чем, — выговорила она, наконец взяв себя в руки.

— В чем мне себе не винить?

— В общем… Алексея увез Плюснин, ты ведь его знаешь?

— Куда увез?

— Подробностей не знаю. Но мы с Алешей до этого долго обсуждали ситуацию.

Так, «с Алешей»! Значит, Аня все-таки управляла процессом из постели Житникова. Впрочем, что тут удивительного!

— Алеша говорил, что он очень надеется на тебя, на твое мастерство, на твои связи. Он тебя очень ценил, — снова голос замер. — Но Сергей все время требовал результата.

Оба-на! Еще и «Сергей»? Это что же, они ее делили? Интересно, оба знали об этой сексуальной математике или только один? Тогда — кто?

— Сергей все время обвинял Алешу в том, что он сговорился с тобой и они вместе хотят его кинуть.

— В чем?

— Да откуда я знаю? — возмутилась Аня.

Корсаков поверил ее возмущению. Она в самом деле не любила, когда ее куда-то не пускали, не отвечали на ее настойчивые вопросы. Она очень любила ощущать себя важным человеком, который держит ситуацию под полным контролем.

— Позавчера после обеда у Алеши была важная встреча с каким-то человеком, специально приезжавшим, кажется, из Ярославля.

— Из Ярославля? — сыграл Корсаков бытовое любопытство.

— Да, кажется. Алеша упоминал и тебя в разговоре с ним. Ты ведь туда ездил, правда?

Корсаков кивнул головой.

— Ну, вот, — продолжила Аня. — Алеша приехал поздно. Он не часто у меня бывает, ну, а тут сам позвонил, напросился. Я, конечно, была рада. Мы еще даже не поужинали, когда Сергей позвонил Алеше, сказал, что им надо срочно поговорить, просил приехать, пообещал, прислать машину. Машина пришла, Сережа уехал. Было часов двенадцать, может, самое начало первого. Уехал, и все.

…Настроение у Житникова было отвратительное. Хуже не бывает. Отказаться от приглашения Плюснина он не мог, даже зная, о чем пойдет речь. Генерала, конечно, интересует ход поисков, он хочет получить результаты. Снова будет задавать бессмысленные вопросы, ответы на которые он и сам знает. Знает, но будет спрашивать. Потом занудно будет рассуждать о том, что исполнительность — самая важная часть профессионализма. Потом начнет намекать на то, что «незаменимых у нас нет», назовет несколько фамилий, которые популярны в тех же кругах, где вращается и Житников. Пакостно все это, пакостно!

И разговор с Суторминым получился такой же пакостный. Антиквар, видимо, набивал цену, так и не сказав толком ничего. Где эти свитки, что он о них знает — так и осталось неизвестным. Генерал, конечно, и об этом спросит, и, разумеется, не поверит. И от этого становилось еще тягостнее на душе, но деваться было некуда. Генерал пугает долго, но однажды может решить, что угрозы достигли предела и больше пользы не принесут. Значит, надо юлить, пока не … В общем, не расслабляться.

В таком настроении и приехал к генералу. Удивился, что на этот раз встречаются в каком-то другом коттедже. Не в тех, куда ездил прежде. Впрочем, хозяин — барин. Какая разница, где получить свой мешок пендалей!

Сопровождающий провел его в просторное помещение, окна которого были завешаны плотными портьерами. Дальний угол был отгорожен ширмой, исполненной в каком-то восточном стиле, то ли китайском, то ли японском. Возле освещенного окна стояли два кресла и диван. Все — кожаное. Невысокий столик пуст, но рядом стоял сервировочный столик, накрытый какой-то тканью.

Житников, сев в кресло, ожидал, что ему предложат выпить, но Плюснин любил неожиданные ходы, сразу спросил:

— Что слышно из Питера?

— Пока ничего, — начал Житников.

Он хотел напомнить, что Корсаков собирался только вчера вечером выехать, так что ждать результата рано. Да и потом…

Но сказать он ничего не успел.

Растопыренная ладонь Плюснина припечатала стол, издавая и стук, и какой-то треск, и шлепок, и все это одновременно. И, перекрывая эти звуки, раздался генеральский крик:

— Что ты мне, б…, дуру включаешь!

Житников не сразу понял, что происходит. Хотел возмутиться, что-то пояснить или спросить, но не успел.

— Ты меня кем считаешь, дерьмо в шляпе?

Шляпу Житников никогда не носил и снова не понял смысла криков.

— Мааааааааллллчать! — приказал Плюснин, просто так, для порядка. Чтобы показать, кто тут хозяин.

Житников наконец-то пришел в себя, попытался хоть что-то изменить, начал вставать из кресла, но в этот момент откуда-то сбоку выскочили два плотных паренька, железной хваткой прижавшие его к креслу. Не отпуская, хотя Житников и не собирался сопротивляться, достали какие-то ремни и привязали его к креслу. Прикрепили так, что он не мог шевельнуться.

Плюснин подошел ближе, навис над Житниковым, заговорил нормальным голосом:

— Почему ты считаешь, что со мной можно так обращаться? Какой я дал повод?

— Да в чем дело-то? — попытался спросить Житников, но генерал, сделав легкий, почти танцующий полушаг левой ногой, с правой врезал ему по лицу. Хрустнул нос, зажгла губа.

— Ты, скотина, почему так со мной разговариваешь? — почти спокойным тоном продолжал спрашивать Плюснин.