Без срока давности - [21]

Директором департамента Решетников поработал недолго. Два раза он вместо губернатора докладывал на совещаниях в столице, толково отвечал на все вопросы, и никто не удивился, когда после перестановок в правительстве новый премьер сделал Решетникову «предложение, от которого нельзя отказаться».

— Вы не занимаетесь интриганством, не ищете высоких покровителей и, несмотря на все, добиваетесь высоких результатов. А это, по нашим временам, лучший показатель. Так что…

И Александр Прохорович Решетников стал вице-премьером. Почти полгода у него ушло на то, чтобы выстроить «под себя» всю систему управления, которая была ему подотчетна. Приходилось и уговаривать, и ломать, и угрожать, и наказывать. Но своего добился и систему выстроил.

Проблемы начались, казалось, «на пустом месте».

Вопросы, находившиеся в его ведении, были важны, и никто не удивился, когда Решетникова вызвал президент. Доклад прошел гладко, вопросы были серьезные, по сути, и ответы были соответствующие. В конце беседы президент, ломая официальный ход беседы, улыбнулся:

— Ну, будем считать протокольную часть законченной. Теперь давайте, жалуйтесь на тех, кто мешает.

Улыбка все еще играла на его лице, но глаза не улыбались. Глаза, казалось, жили отдельной жизнью.

— Я не совсем понял, — признался Решетников. — Мне никто не мешает. Мы не всегда можем сделать то, что хотим, но это естественно и никакой помощью исправлено быть не может.

Улыбка сошла с лица президента:

— Вообще-то, я очень редко слышу такие ответы, — признался он после недолгого молчания. — Чаще просят кого-то приструнить, кого-то поставить на место, кому-то запретить. А ты — молодец. Спасибо, до встречи.

«До встречи» в устах президента было своего рода гарантийным талоном. Дескать, придешь ты сюда докладывать еще не раз, никуда не денешься. Работай и не волнуйся.

Так его и понял Решетников.

Через несколько дней позвонил его бывший начальник, губернатор. Поинтересовался планами, спросил, не собирается ли проведать родные места, похвастался рыбалкой. Понятно, что «просто так» такие звонки не делают. Решетников сообразил и ответил «в тон»: давно собирался, но, вот, не знал, примет ли хозяин. В ответ губернатор бурно обиделся, обозвал «оторвавшимся от родной почвы» и пообещал лично отхлестать веничком в бане.

Рыбалку отсидели добросовестно, хотя улов был неважнецкий, скудненький. После рыбалки отправились в баньку. Не в модную сауну, а в обыкновенную русскую, с парилкой. Баньку, кстати, всю полностью, смастерили губернатор с отцом и двумя братьями. И дача эта была его собственной, а не государственной. Правда, когда-то это место называлось базой отдыха завода, где нынешний губернатор в ту пору директорствовал, да чего уж помнить о таких мелочах. Другие-то и побольше умыкнули!

В баньке сидели основательно и время делили примерно поровну между парной и застольем. Но пили умеренно, больше говорили. И тема оказалась для Решетникова неожиданной и пугающей.

После самых общих тем: кого и куда вскоре переведут, кого снимут, кого назначат, все тот же «старший по группе товарищей» Иван Данилович Стецик начал настоящий разговор.

— Ты, Александр Прохорович, человек умный и работать умеешь, но в этом и твоя проблема.

— Не понял, — искренне признался Решетников.

— Вижу, что не понимаешь, потому и собрались тут. Значит, ситуация вот какая: закрутилась вокруг тебя интрига.

— Интрига? Вокруг меня? Кому это я помешал?

— Сейчас трудно сказать, но помешал ты многим и, похоже, всерьез. Иначе не было бы этой возни.

— Не понимаю.

— А ты не спеши. Мы тебе сейчас все по полочкам разложим и свой план наметим. Начнем с того, что многим ты не глянешься. Не нравишься своей независимостью, своей принципиальностью, тем, что думаешь стратегически и печешься о благе страны, которой управляешь, а не о своем кармане. Ну, я хотел сказать, что ты заботишься о своем кармане не в самую первую очередь, — понимающе улыбнулся Стецик.

— Ну, бесплатно работать я и не подписывался, — вскинулся Решетников.

— Да, что ты, что ты! — взмахнул рукой Стецик. — Какой же дурак будет на «дядю» пахать! Не о том речь. Как раз, мы считаем, что ты ведешь себя очень прилично, даже порой скромненько. Но это — твое дело. А наше дело — вот какое. Нам надо производство поднимать, расширять и укреплять. Все эти «газпромы-нефтепромы» рухнут, а заводы останутся. И потом, сколько там рабочих? Одна шушера кабинетная в основном. А на заводах этой публике делать нечего, тут рабочий человек нужен. Поэтому наша задача — развивать производство, сохраняя рабочий класс, укрепляя страну. Повторяю, в этом — наша задача. Ну, а ты, как мы думаем — человек тоже наш.

Стецик замолчал, глядя на Решетникова в упор. Дождался кивка, мол, не ошибаетесь — ваш. Продолжил:

— А раз наш, значит, и заботы у нас общие. Слишком часто стали о тебе говорить президенту, и это — плохой знак, понимаешь?

— Нет, — признался Решетников.

— Твой ответ, за который президент тебя похвалил, дескать, не ищешь виноватых, сам работаешь, не всем понравился. Тем более настораживает реакция президента. Понимаешь — почему?

— Давайте уж, рассказывайте, — попробовал улыбнуться Решетников.