Без слёз - [7]
Помнит, куда он денется. Весь последний месяц только и было разговоров, что о квартале развлечений.
— Угу, — неопределенно промычал Сет. А потом возьми и спроси, запинаясь, точно ему слов не подобрать, — Змей, слушай… Тебе… совсем его не жалко?
— «Меченого»? — сразу понял Руни. Помолчал, прислушался к себе. Детство… выходные у телевизора, сладкие блинчики, тепло отца и Наиля… Туда больше нет возврата. А сейчас… боль, кровь и смерть — рядом, привычные, как ежедневные подъёмы и отбои. Серый мир живет по своим правилам. Подчинись или умри. И все они… все, кто выжили — выходит, подчинились?.. — Наверное, не жалко. Если б такое с кем-то из ребят… А так — он же преступник, «мечеными» просто так, за какую-то мелочь не делают. Он или убийца, или наркотой торговал. А может, людей продавал на органы… Гад, в общем. Чего таких жалеть!
Руни сказал это не только для Сета, но и для себя самого. И себя, вроде, убедил.
— Может, ты и прав, — ответил Дикарь. — А всё одно — в душу как насрали. Думаешь, нам потом часто придется такое делать?
— Нууу… — протянул Руни. И рассудил, — Часто не часто, а придется.
— Хуёво, — вздохнул Сет. Но, кажется, его отпустило.
— Хуёво, — согласился Руни.
Но лучше было сейчас думать о Флорес. А война и вся прочая хрень пусть остаются неясными тревожными тенями отдалённого будущего. Глядеть туда, вдаль — сломаешься до времени, выпьют проклятые тени всю душу досуха… Нет уж, Руни при слове «будущее» хотел видеть подмигивающий веселыми огнями Флорес и себя в обнимку с Сетом…
Руни казалось, что он в сказке очутился. Всюду яркие огни, музыка, вкусные запахи. Народу — куча, и при этом ни одной хмурой рожи, а раскрасневшиеся все от алкоголя и соблазнов, глаза маслянисто блестят от возбуждения… Флорес — ядовитый приторно-сладкий сон. Всё, что захочешь, только заплати…
Руни и Сет неторопливо прохаживаются по разукрашенным улочкам, глазеют на многочисленные витрины и вывески. Игорные заведения, клубы, кабаки, бордели, магазины и рестораны…
— Красотища, да? — восхищенно озираясь по сторонам, восклицает Руни.
Дикарь же только усмехается со значением:
— Видал я места и похлеще. А тут… так себе, по-простецки.
— Опять нос задираешь, — благодушно упрекнул друга Руни.
Сет нисколько не обиделся.
— Есть немного. Во Флорес кайф, когда денежка водится на баловство. Вот тогда и красотища.
Средств «на баловство» им выдали, прямо скажем, не сильно много. И даже к этим скудным средствам прилагались — в качестве напутствия — многочисленные «нельзя». Ни спиртного, ни наркоты… Но это их первая увольнительная. И первые деньги. И — по крайней мере, у Руни-то точно — должен был состояться первый секс. При одной мысли об этом у Руни начинало твердеть в штанах, и он жадно рассматривал мальчиков в прозрачных витринах борделей. И ловил себя на том, что выискивает кого-нибудь кудрявого, с нахальными глазами, да желательно, чтоб уши были оттопыренные. Вот это было б самое то!
— А тебе какие нравятся? — поинтересовался он у Сета. Раньше, по совершенно понятным для самого Руни причинам, он не решался спросить о предпочтениях друга.
Дикарь неожиданно нахмурился, замялся:
— Я ещё не решил… — потом, будто спохватившись, опять беззаботно оскалился. — Но, если ты кого себе присмотрел, так не теряйся, вперед. А то прошляемся впустую.
Руни пока никого конкретного не выбрал. Но ведь не все же мальчики в витринах торчат. Да и… если не Дикарь… и даже не похожий на Дикаря… то тогда — какая, на хрен, разница, тогда любой сойдет.
— Вот что, — предложил Руни. — Помнишь то кафе, с пирожными?
— А то! — оживился Сет. — Я там слюней напускал на целую лужу.
— Так я сбегаю, куплю нам по пирожному, а потом — к крошкам?
— Ага, план принимается! — энергично закивал Сет.
И Руни рванул за сладостями.
А когда вернулся, увидел, что друг глаз не сводит с красочной вывески над салоном татуировщика. Даже когда Руни окликнул его, а потом и за рукав дернул, Сет рассеянно отмахнулся:
— А… да… щас, обожди…
Руни грустно выдохнул:
— Я так понимаю, в бордель ты уже не хочешь?
Дикарь виновато покачал головой:
— Ну, извини, что ли. Чё-то как-то… настрой не соответствует.
Эх… Развлекаться без Сета Руни категорически не хотел. Не то будет. Серое опять… То ли привык за все эти годы, что и горе, и радость — на двоих. То ли уже приросли сердцами друг к дружке, так, что не оторвешь…
Руни всучил Сету пирожное и решительно спросил:
— Валяй уже, говори, чего хочешь?
Сет ткнул пальцем в вывеску:
— Татуху. Только… Я приценился — денег у меня недобор слегка.
— Тоже мне, горе! Я добавлю, сколько надо?
Дикарь состроил такую серьезную мину, что лопнуть можно от смеха.
— Ну, раз ты настаиваешь…
Что поделаешь, Сет ненавидел просить.
… Руни дожидался возле кабинета и с любопытством просматривал каталог. Интересно, что выберет Дикарь, он же не сказал… Не цветочки с бабочками, ясно, это для тех мальчиков в витринах. А это что за мерзость? Женщина, да такая размалеванная, с бесстыдно обнаженной грудью. Ага, иностранная татуировка, конечно, на Элпис такую-то похабщину никто бы и не выдумал… Сет, небось, что-то совсем необычное захочет, что-то потрясающее. Он же яркий, ни на кого не похожий…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Много месяцев не проливались дожди на землю народа майя. Чтобы умилостивить богов, к ним отсылают лучшего воина. Но Уман Ик’Чиль не умер в жертвенном колодце…
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Жизнь подростков отличается: кто-то дружит со своими родителями, кто-то воюет, у кого-то их и вовсе нет, кто-то общительный, кто-то тихоня. Это период, когда человек уже не ребенок, но и не взрослый, период сотворения личности, и у каждого этот переход происходит по-разному: мягко или болезненно. Фахри – подросток с проблемами: в семье, школе, окружении. Но у него есть то, что присуще не всем его – понимание того, что нужно что-то менять, так больше продолжаться не может. Он идет на отчаянный шаг – попросить помощи у взрослого, и не просто у взрослого, а у школьного психолога.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.