Без шума и пыли - [10]

— Не будем о мрачном. — Я сделала несколько глотков кофе. — Я не такой человек, чтобы останавливаться на полпути, так что не отговаривай меня. Мне не нравится философия всепрощения — это прерогатива убогих или очень сильных людей. Ни к тем, ни к другим я себя не отношу, но если я могу что-то сделать, чтобы жизнь в нашей стране стала немного лучше, я сделаю это.

— Да-а, — протянул Станислав, подперев голову рукой, — пафоса — хоть отбавляй, а если копнуть поглубже — ты просто гоняешься за очередной сенсацией для своей газеты.

Я медленно поднялась со стула. Волна праведного гнева ударила мне в голову. Самое главное, что отчасти он был прав, но меня уже понесло.

— Знаешь что, Стасик, — я посмотрела на него сверху вниз, — мне показалось, что ты приличный парень, а на деле получается, что ты… — Я запнулась, подбирая подходящее определение, и бросила ему: — Ты дерьмо и навсегда останешься им.

Направляясь к выходу, я надеялась, что он остановит меня и мы урегулируем непредвиденную ссору. Никто меня не остановил.

— Ну и черт с тобой, — сказала я. — До свидания, — проходя мимо Валентины Дмитриевны, кивнула я ей.

Глава 3

В течение целого часа я корила себя за несдержанность, проявленную мной при разговоре со Станиславом. Я читала себе разные проповеди и испытывала настоящее чувство стыда. «Уж не больно ли ты высокого мнения о себе? — мысленно спрашивала я себя, направляясь в редакцию. — Может, бросить все это, ограничиться газетными буднями, деловито подписывать бумаги, слушать доводы Кряжимского, пить кофе и подсчитывать прибыль?

Чушь, — одернула я себя, — во что превратится твоя хваленая газета, если ты спустишь все на тормозах, если активной жизненной позиции предпочтешь сугубо административную работу? И главное, во что превратишься ты сама? Сможешь ли ты себя уважать?»

Припарковав машину, я поднялась в редакцию, не переставая корить себя и песочить. Черт, такое самокопание тоже имеет свои минусы: вместо того чтобы быстро реагировать на ситуацию и моментально принимать решения, приходится отчитываться перед собой и с утра до вечера разбирать мотивы своих поступков.

Кряжимский встретил меня кислой миной.

— Что такое, Сергей Иванович? — спросила его я, когда мы вошли в мой кабинет.

— Пока ничего узнать не удалось, — горестно покачал он головой.

Убитый вид Кряжимского действовал на меня раздражающим образом.

— К чему такая печаль! — поддела я его. — Раскисать нам некогда, мне тоже повезло лишь отчасти. Давайте лучше перекусим.

Я подмигнула немного растерявшемуся заму и вызвала Марину. — Мариночка, организуй нам замор червячка, — намеренно беззаботно и весело, чтобы ободрить Кряжимского, сказала я секретарше.

Марина понимающе посмотрела на меня, потом на Сергея Ивановича, кивнула и исчезла за дверью. С моими гастрономическими пристрастиями она была более или менее знакома, и я была уверена, что она не подведет.

— Ты сказала, что тебе все же повезло, — вернулся Кряжимский к прерванному разговору.

— Собой я, конечно, не особенно довольна, а что касается дела… Мне удалось выяснить следующее: Замуруева спонсировал Ложкин, Замуруев был женат на его сестре и погуливал от нее. Но знал ли об этом Ложкин, да и сама его сестренка?.. В любом случае это не мешало бы узнать. Не исключено, что смерть Замуруева — дело рук Ложкина. Мотива два: финансовые проблемы, разборки то есть, и месть за поруганное имя сестры.

— Фамилия знакомая… — задумчиво произнес Кряжимский.

— Еще бы! Ложкин ведет автомобильный бизнес. Слышали о такой компании: «Сервис-авто»?

— Не один раз. — Сергей Иванович потер подбородок. — И что же ты намерена делать?

Кряжимский поднял на меня пытливый взгляд.

— Встретиться с сестрой Ложкина, а если понадобится, то и с ним самим.

Кряжимский даже присвистнул.

— Что такое, Сергей Иванович, вы чем-то удивлены? — спросила я, глядя в его расширенные от испуга глаза.

— Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что Ложкин — мафиози. Весь автомобильный бизнес контролируется подобными экземплярами, и твое намерение встретиться с ним выглядит по меньшей мере наивно…

— Вы заметили, что в этой стране наивными называют всех, кто хочет хоть что-то сделать для ее блага? — язвительно сказала я, вспомнив разговор со Станиславом.

— Я не хотел обидеть тебя, Оля. Кому как не мне знать, что ты за человек и из каких передряг нам приходилось иной раз выбираться…

— И успешно, Сергей Иванович, выбираться, — подчеркнула я, — так что прочь скепсис и подавленность!

В этот момент дверь распахнулась и на пороге возникла Марина. Ее щеки полыхали пурпурным румянцем, глаза блестели.

— Что, на улице по-прежнему холод? — игриво спросила я.

— Ага. — Марина подошла к столу и стала выгружать гастрономические трофеи. — Пришлось до супермаркета прогуляться.

— Свежий воздух тебе на пользу, — повеселел Кряжимский.

Он с видимым удовлетворением разглядывал яркие этикетки.

— Сервелат московский, здесь «Данон», — Марина выгрузила упаковку йогуртов, — сыр, салат крабовый… Так, что еще? — Марина убрала с лица темную прядь.

— А как насчет ста граммов? — пошутил Кряжимский.

— А вот этого нам не надо, — смеясь, сказала я, — рановато еще, дел по горло!