Без присмотра - [5]

А пока Котя стоял посреди вытрезвителя в казенных штанах и знакомился с двумя людьми, одним из которых был Сергей, а вторым был волосатый мужик в серой рубахе. Сергей, который тогда работал психиатром, уже пятнадцать минут мучился ощущением, что где-то мужика в серой рубахе видел; ему показалось, что во время суда над Татьяной, но при каких обстоятельствах — непонятно. Сергей решил, что это может быть кто-то из бывших пациентов, и на всякий случай сказал, что его зовут Паша. Коте тоже показалось, что он этого мужика уже видел, но Котя, в отличие от «Паши», отлично помнил, где именно: возле полыньи, год назад, а зачем этот мужик там был — непонятно. Коте скрывать было нечего, поэтому он сказал, что его зовут Котя, а волосатый мужик в серой рубахе сначала ничего не сказал, потому что был, наверное, ужасно похмельный — все время держался за голову и стонал, а потом вдруг поднял голову и сказал:

— Сейчас я вам Все Объясню.

И тут он Коте и «Паше» действительно Все Объяснил. Он сказал:

— Весь год, весь год от зари до зари я пашу, как больная белочка. И только двадцать четвертого декабря, накануне моего дня рождения, я позволяю себе уйти от всех дел и отдохнуть. Может быть, даже прилечь дней на пять-семь и посмотреть на все, сделанное мною, и Увидеть, Что Это Хорошо. Так что же вы, уроды, начинаете сразу то щенков топить, то в полынью бросаться, то по улице бегать без штанов, то резать кого попало, то слушать радио «Шансон», а то и еще делать чего похуже?! И даже не говорите мне: «Предпраздничная депрессия! Предпраздничная депрессия!» Потому что это никакая не предпраздничная депрессия, а ужасное свинство по отношению ко мне.

Это был очень высокий момент. Котя с «Пашей» замолчали, и стало слышно, как мыши очень нестройно (мыши в вытрезвителе всегда поют очень нестройно) поют «О, малый город Вифлеем!» Но тут Котя сказал: «Ой, извините» и снова превратился в собаку, потому что от этого высокого момента он совсем и окончательно протрезвел. Мужик в серой рубахе застонал и опять закрыл лицо руками, а Котя ужасно испугался и заскулил, потому что еще никогда не превращался в собаку при чужих людях. Зато «Паша» почему-то совершенно не удивился, взял перепуганного Котю на руки и окончательно понял, что больше не может работать психиатром, поскольку явно профнепригоден. Тут их как раз пришли выпускать из камеры, потому что наступило утро. Человек по фамилии Газарян открыл дверь камеры, увидел «Пашу», держащего на руках собаку Котю (мужик в серой рубахе уже пять минут назад мрачно сказал, что — ладно, отпуск кончился, и просто куда-то исчез), и вдруг упал на колени со словами: «Спасибо тебе, Господи!»

Дело в том, что этот человек не просто дежурил в вытрезвителе, куда мудрая милиция посылает дежурить в новогоднюю ночь только самых последних алкоголиков (чтобы сразу совместить две задачи). Этот человек и чуть сошел с ума, раздумывая, что он будет утром делать с мужиком без штанов. Котя поступил в вытрезвитель без штанов, и человек по фамилии Газарян должен был отобрать у него все казенное, в том числе штаны, и отправить сто обратно во всем своем, то есть без штанов. Но человека в таком виде тут же доставили бы обратно в вытрезвитель, к Газаряну, где Газарян должен был бы выдать ему все казенное, после чего удостовериться, что этот человек протрезвел, и выдать ему обратно все свое, забрав при этом все казенное — то есть штаны, и в таком виде снова выпустить наружу — что немедленно привело бы его обратно в вытрезвитель к Газаряну. Поэтому человек по имени Газарян провел новогоднюю ночь в посте и молитве, умоляя Господа исполнить его единственное новогоднее желание: решить как-нибудь проблему человека без штанов. Так что когда Газарян вошел утром в камеру, весь трепеща, и там не оказалось ни одного человека с неразрешимой проблемой штанов, Газарян упал на колени и сказал: «Спасибо тебе, Господи!»

Тут Газарян вдруг понял, что впервые за всю свою жизнь (то есть с тех пор, как ему исполнилось девять лет, если быть абсолютно точным) провел новогоднюю ночь в совершенно трезвом состоянии. Это потрясло человека по имени Газарян, потому что до этой волшебной ночи даже милиционеры считали его алкоголиком. Счастливый и трезвый Газарян решил, что больше не будет иметь дела с вечно пьяной ментовской сворой, а присоединится к бизнесу своего брата, тоже Газаряна, который по всей Москве торговал игрушками у метро и был в тайном «коричневом списке» журнала Forbes. Об этом списке никто не знал, кроме журнала Forbes, — там фигурировали настоящие богатые люди России, и брат Газаряна, тоже Газарян, шел там четвертым номером, сразу за старой мышью по кличке Суслик, которая давно потеряла голос, но вооруженным террором и угрозами держала все радио «Шансон» за яйца.

По стечению обстоятельств на следующее утро бывший психиатр «Паша», то есть Сергей, приступая к исполнению своих обязанностей в качестве продавца игрушек у метро, застал очень неприятную разборку между старшим из братьев Газарянов и мышью по кличке Суслик. В суть разборки он вникать не стал, но понял, что одного из подручных Суслика убили из игрушечного пистолета с присосками, проданного Газаряном. Сергей, видя, что дело идет к беде, все-таки вмешался и благодаря своему богатому психиатрическому опыту помог каждому из участников спора преодолеть ригидность их представлений о ситуации. Потом Сергей еще целый год прекрасно торговал игрушками у метро, а Газарян и Суслик приходили к нему за жизненными советами, но больше не ссорились, и не подгрызали друг у друга шлагбаумы, и не наступали друг на друга ботинками, а вместо этого запустили серию игрушек, среди которых была плюшевая лошадь, танцевавшая под песни «Жиган-лимон» и «Зеленый прокурор».