Без прикрытия - [7]

– Джонсон – не ребенок, – возразил первый. – Он бывший морпех-тяжеловес, который все никак не отвыкнет, что у него за плечами нет парашюта. Еще не напрыгался.

– Да, вероятно, они просто заблудились. Заплутать не сложно, особенно когда есть такое желание. Четыре раза я ночевал за пределами лагеря и все…

– Не нравится мне это, – твердо оборвал его Кампенфельдт.

– Ну, хорошо – тебе это не нравится. И что ж ты собираешься делать? Позвонить копам?

– Здесь нет телефона, как тебе не хуже моего известно, – отвечал Кампенфельдт. – Кто станет тянуть провода в такие дебри? – Он задумчиво вытер лоб. – Даю им время – до утра. Если они не вернутся на рассвете, я отправлю Сида на мотоцикле, чтобы сообщил лесникам. И никто не станет говорить, что я отсиживал задницу, махнув на все рукой.

– Сказал – как отрезал, Оли! – одобрил один из слушателей. – Ты приглядываешь за детьми природы, а они – за тобой.

Раздалось несколько смешков, правда, беззлобных. Через полчаса Джонсон и Грир были преданы забвению.

Полдень только-только вступил в свои права, когда в капитанскую кабину ворвались операторы слежения. Они настолько забылись, что не потрудились даже воспроизвести формы Ид-Вана. Оставаясь шарообразным и бледно-розовым, старший этой тройки выпалил, неистово жестикулируя:

– Двое ушли, капитан.

– Что значит – двое ушли? – вопросил капитан и уставился на него, как на телеграмму о собственном увольнении.

– Две динамические искры исчезли.

– Вы уверены? – Не дожидаясь ответа, Ид-Ван метнулся к приемникам.

Все оказалось правдой, жестокой правдой. Шесть шаров все еще держали крошечные огоньки. Две – оставались пусты, непричастные к процессу свечения. Пока капитан смотрел, не в силах вынести удара, погас еще один. Затем, один за другим, еще трое.

Начальник разведки вошел со словами:

– В чем дело? Что-то не так?

Медленно, почти задумчиво, Ид-Ван ответил:

– В несколько последних мгновений шесть разведчиков были окружены жизнью. – Он тяжело дышал, похоже, с трудом воспринимая очевидность пустоты шаров. – Эти приборы говорят, что они мертвы, и если это действительно так, – то они не могут сохранять прежнюю форму. Их тела автоматически перейдут в форму отцов. А вам известно, что это значит.

– Полный провал, – произнес командир разведчиков, уставясь на опустевшие шары.

Оба оставшихся огонька погасли.

– Полная боевая готовность! – завопил Ид-Ван. – Задраить люки! Прочистить дюзы! Стартуем! – Он дико оглянулся на По-Дука. – Штурман! Не моститесь здесь, как эбельминт, застрявший в собственной скорлупе. Марш в кресло пилота, идиот, у нас нет времени на философствования!

Что-то пронеслось над их пропащими головами. Что-то тенью скользнуло в ближайшем иллюминаторе. Что-то продолговатое, пропорционально сложенное, но слишком уж проворное для детального осмотра. Оно улетучилось почти так же внезапно, как появилось, оставив после себя заметно отставший шум: какой-то вой с надрывом.

Раздался голос радиста:

– Источник мощного сигнала поблизости. Похоже, это их…

Дюзы корабля глухо кашлянули, зашипели, изрыгнули огонь и надсадно закашлялись вновь. Какое-то дерево занялось пламенем за периметром уже выжженной земли. Дым, поднявшийся от дерева, стал сигналом, различимым за многие мили. Ид-Ван приплясывал от нетерпения. Он ворвался на капитанский мостик.

– Стартуй, окаянный По-Дук, живо!

– Подъем нас не спасет, капитан, счетчики показывают, что…

– Смотрите! – возопил Би-Нак, указывая в последний раз…

Сквозь экран переднего обзора они смогли увидеть то, что близилось к ним: клин из семи стремительных точек. Приближавшиеся точки удлинялись, выпуская крылышки. Они беззвучно прострелили пространство над головами. Что-то черное и тяжелое посыпалось с неба, осыпая корабль и землю вокруг.

Гул авиамоторов опоздал – его заглушил рев и потрясающие взрывы авиабомб.

В своем последнем превращении ригелиане обрели форму единого облака разрозненных молекул.

Поудобнее устроившись в кресле, разъездной телерепортер загнусил:

– Не успел я сунуть нос в офис, как директор студии сцапал меня и велел без промедления мчаться сюда и дать затаившему дыхание миру честный и беспристрастный крупный план инопланетного вмешательства. На полпути меня задержали наши ВВС и на несколько часов отсекли от района боевых действий. «Что же, – спросите вы, – обнаружил я по прибытии?» – Он фыркнул – иронически и печально: – Свалку горящих бревен вокруг гигантской воронки! И – ничего более. Ни сосиски…

Вытянув свой почти бесконечный носовой платок из кармана, Кампенфельдт возил им по лбу.

– Мы здесь держимся на расстоянии протянутой руки от всего цивилизованного. У нас нет ни телефона, ни радио, ни видео. Так что я даже не знаю, о чем вы говорите.

– Похоже на то, – пустился в объяснения репортер, – что они разбросали своих шпионов ночью по окрестным паркам. Долго они не рыскали. Двадцать шагов и клэнси сцапали их.

– Че?

– Ну, значит, копы, – пояснил другой. – Мы взяли лиц первой пары по утренней телесводке. К нам поступил десяток тревожных звонков от очевидцев, опознавших Джонсона и Грира. Мы решили, что названные Джонсон и Грир были не в себе. – Тут он саркастически хмыкнул.