Без права на помилование - [64]

Иван Иванович без малого четверть века отдал работе в милиции и уж, казалось бы, насмотрелся на всяких: и на мелких проходимцев, и на крупных преступников, среди которых встречались порою просто талантливые люди. Но он никогда не переставал удивляться, как они оправдывали свои поступки. Даже те, кто каялся в содеянном («дозреть» до этого им, как правило, помогает милиция), даже искренне раскаявшиеся, и те обычно оправдывают себя, ссылаясь на различные обстоятельства, которые их вынудили, толкнули, заставили... Но любое преступление созревает и совершается только там, где кончается мораль. У каждого народа свои обычаи и традиции — они к нам пришли от дедов-прадедов, есть законы писаные и неписаные, они помогают нам жить в коллективе, в обществе, сосуществовать людям, казалось бы, с самыми несовместимыми характерами и наклонностями, вкусами и привычками, различным социальным положением, с разной мерой ума и таланта...

«Не укради!», «Не обмани!», «Не убей!», «Не повторяй всуе имя господа твоего», то есть не оскверняй то, что свято тебе и близким... Этим законам — тысячи лет. Не было, нет и быть не может общества, которое позволило бы своим членам делать все, что они пожелают в данную минуту. Один хочет спать, а другой в это же время — петь песни. Один добывает хлеб насущный в поте лица своего, а другой убежден, что остальные должны обеспечивать его всем, чем он пожелает.

Куропат-Магеланский считал, что государство обязано снабжать его дешевыми радиодеталями, из которых он собирал бы приемники и продавал их «клиентам»...

— Не вспомните, как зовут вашего снабженца? — спросил Иван Иванович.

Телевизионный мастер вяло пожал плечами, мол, удивительные вопросы задает майор милиции.

— Колян... в смысле Николай. По крайней мере, он так отрекомендовался, паспорта я у него не спрашивал.

— И давно этот Колян снабжает вас телевизорами?

— Снабжает он меня запчастями третий год. Телевизор я приобрел по случаю на базаре.

Аркадий Яковлевич держался спокойно, отвечал на вопросы с достоинством, на легкую иронию майора милиции не реагировал, делал вид, что не замечает ее.

— Где он берет дефицитные запчасти, вы, конечно, не поинтересовались?

— А зачем? — вопросом на вопрос ответил Аркадий Яковлевич. — Я привык уважать чужие интересы.

— И мои вы смогли бы уважать?

— Ваши? — удивился Куропат-Магеланский.

— Мои! Вы, по всей вероятности, уже догадались, что ваша встреча не столь уже случайна и, задавая вам вопросы, я преследовал какие-то свои интересы.

— А-а... в этом плане. Ну, конечно, чем могу. Содействие милиции — гражданский долг каждого.

— Выполняя этот долг, не смогли бы вы пригласить меня к себе домой и хотя бы накоротке познакомить с личной радиомастерской?

Вот когда смутился телевизионный мастер: мочки больших, чуть оттопыренных ушей заалели, ухоженное лицо вспыхнуло.

— Но... чем вас может заинтересовать небольшая комнатушка с хламом?

Иван Иванович сделал вид, что принял лепет Куропат-Магеланского за согласие. Поднялся со стула повеселевший.

— Благодарю вас, Аркадий Яковлевич, за понимание интересов других людей. Ну что ж... Не откладывая дело в долгий ящик, вызову сейчас машину. Туда-сюда...

— А работа?.. — оторопел Куропат-Магеланский.

— Аркадий Яковлевич, мы мигом: одна нога здесь, вторая — там. Работа у вас индивидуальная. Думаю, что руководство телеателье нас с вами поймет.

Иван Иванович вызвал оперативную машину. Ждать пришлось минут десять. Куропат-Магеланский сидел на стуле словно зайчонок, которого дед Мазай только что вытащил из половодной стремнины: он мелко и неуемно дрожал.

Когда шофер-сержант доложил, что «машина ждет», Иван Иванович обратился к телевизионному мастеру:

— Аркадий Яковлевич, вы не будете возражать, если мы пригласим с собою за компанию, чтоб веселее было, кого-нибудь из ваших друзей? К примеру, директора ателье. Надеюсь, вы не считаете его своим врагом? Нет? Вот и превосходно: он такую отличную характеристику дал вам... Ну и кого бы вы еще порекомендовали?

Куропат-Магеланский потерял дар речи, уставился на Ивана Ивановича поглупевшими глазами.

Майор Орач разложил перед телевизионным мастером набор фотокарточек, среди которых была «святая троица».

— Аркадий Яковлевич, нет ли здесь вашего «снабженца»?

С огромным трудом Куропат-Магеланский поднялся со стула, казалось, у него заскрипели все суставы, как у столетнего, больного застарелым ревматизмом деда. Лубяными, помутневшими от внутреннего напряжения глазами пробежал по фотокарточкам, покачал головой и тяжело плюхнулся на стул.

Задворный переулок, 7... Наверно, когда-то были дома под номерами 9 и 11. Теперь же на их месте протянулось шоссе. По другую сторону его громоздились коробки девятиэтажных домов. Чтобы во двор не затекали сбегавшие с округи в Кальмиус воды, хозяин отгородился от шоссе высоким — сантиметров тридцать — валиком из асфальта. Само подворье лежало метра на полтора ниже шоссе, которое изрядно подсыпали, когда строили.

Как только Куропат-Магеланский открыл добротную, окованную уголком широкую калитку, Иван Иванович наметанным глазом окинул двор, уходящий вниз от ворот, и сразу вспомнил показания Остапа Харитоновича Ярового, на машине которого вывезли награбленное из благодатненского промтоварного магазина: «Развернулись, сдали задом, словно в яму заехали. По будке процарапала ветка».