Без покаяния. Книга 2-я - [25]

— Если хочешь, можешь пойти один, — пробормотала она. — Я просто очень плохо себя чувствую.

— Из-за Элиота и его девчушки? Не глупи. Даже он сам не понимает, что тебя так расстроило. Тем более, что Дженифер опять с ним. Он чувствует себя виноватым, что тебе пришлось присутствовать при безобразной семейной сцене.

Бритт перевела взгляд на мужа.

— Ты говорил с Элиотом?

— Да, я позвонил туда, узнать что к чему.

Ее сердце сильно забилось.

— И что он говорит?

— Только то, что я сказал. Он понимает, что ты страшно огорчена. И сам этим угнетен. Хоть он и рад, что, уехав, ты освободилась от чужих неприятностей, но ему от этого не легче.

— Ох, Энтони… Я своей хандрой отрываю тебя от работы. — Вытерев набежавшие слезы, она попыталась улыбнуться, но сил посмотреть ему прямо в глаза у нее не нашлось.

— Ну что ты, родная! Хочешь, съездим куда-нибудь на уик-энд?

— Если ты хочешь…

— А что, в самом деле, можно поехать и на Восточное побережье, посмотреть на Дженифер. Погуляем вдвоем, а-а? А если позволит погода, немного походим под парусом.

— Нет, — резко вырвалось у нее. Энтони довольно странно посмотрел на Бритт, и она подумала, что он, возможно, наконец начинает о чем-то догадываться. Она ощутила жар, прихлынувший к ее щекам, и постаралась перевести разговор в безопасное русло: — По правде говоря, я бы поехала, но Элиот и сам хорошо со всем справляется. А от меня толку все равно никакого.

— Ты слишком строго к себе относишься. — В голосе его промелькнула нотка нетерпения. — Они оба будут рады тебе.

Бритт чувствовала себя так ужасно, что даже подумала, не заболевает ли.

— Энтони, давай проведем спокойный вечер дома. Вдвоем. И, если не возражаешь, давай на выходные никуда не поедем.

— Мы сделаем, как ты хочешь. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Потом взглянул на часы и печально ей улыбнулся. — Ты же знаешь, я люблю оставаться с тобой, так что давай-ка я сейчас никуда не поеду, а побуду дома.

Бритт прижала ладони к пылающим щекам.

— Нет, я и так отняла у тебя много времени. Не беспокойся обо мне, Энтони. Я пойду прилягу, а вечером мы увидимся.

Она вышла из машины и стояла на тротуаре, пока Энтони не уехал. Затем направилась к дому, и, когда собралась открыть дверь, та вдруг сама распахнулась, и перед хозяйкой предстала внушительная фигура Одри Джонсон.

— Одри, я не ожидала тебя так рано…

— Я ведь оставила вам записку, миссис Мэтленд. Вчера. Вы не помните? Я писала, мол, приду пораньше, чтобы потом поспеть к зубному врачу. Я положила записку прямо здесь, на столе в прихожей.

— Да, я видела, но совсем забыла…

— А знаете, мэм, здесь у нас, значит, гость объявился, мистер Брюстер. Он ждет вас в гостиной.

Сердце Бритт бешено заколотилось.

— О Боже… — Одри бросила на хозяйку весьма подозрительный взгляд. — Хорошо, иду, — сказала Бритт с деланным спокойствием. — Должно быть, он хочет поговорить о Дженифер.

Сняв пальто и отдав его Одри, Бритт прошла в гостиную. Элиот сидел в углу комнаты, на стуле с высокой резной спинкой и подлокотниками. Он обернулся на звук ее шагов. Бритт остановилась, и какую-то минуту они безмолвно смотрели друг на друга. Лицо его выражало такую мрачность и суровость, что Бритт даже испугалась.

— Что-нибудь с Дженифер?

Он засунул руку в карман своего твидового спортивного покроя пиджака и спокойно сказал:

— С ней все хорошо. В данный момент я больше беспокоюсь о тебе.

Бритт нервно сплела пальцы и ответила далеко не сразу.

— Время для разговора выбрано неудачно.

— Другого времени может не оказаться.

— И место не очень подходит.

— Мы можем пойти куда-нибудь.

— Хорошо, я надену свитер, и мы посидим в саду.

В холле она вытащила из шкафа тяжелый вязаный жакет Энтони и накинула его на плечи. Элиот не мог не обратить внимание на то, что именно она надела, но ничего не сказал.

Они прошли в столовую, откуда во внутренний двор вели широкие двойные стеклянные двери, и направились в сторону застекленной беседки. Там Бритт взяла один из летних стульев и, поставив его против другого, села.

Элиот сел перед нею. Воздух был достаточно свеж, и Бритт придерживала слишком широкий ворот рукой, прикрывая шею. От жакета исходил родной запах мужа. Это придавало ей сил.

— Итак, — сказала она. — Вы хотели поговорить.

Он сразу почувствовал установленную дистанцию. Такой ее он еще не видел. Удивительно, как эта женщина менялась. Куда делась вся ее чувственность, куда исчезла нежность?

— Что так переменило тебя, Бритт? — сбросил он. — Чувство вины?

— Да, я чувствую вину. Так чувствую, что легче мне умереть. Но дело совсем не в этом.

— Так в чем же?

Она опустила глаза, ее взгляд упал на его руки, сильные и дерзкие руки, так страстно ласкавшие ее совсем недавно…

— Дело во времени, — сказала она, стараясь получше управлять своим голосом. — Я предпочитаю видеть вещи в перспективе…

— Бритт, Боже мой! Но ведь у нас с тобой не просто секс. И это не слабость. И не дьявольское заблуждение! Я люблю тебя, а ты любишь меня! Это что, совсем для тебя не важно?

— Послушайте, Элиот! Как можете вы говорить мне теперь о любви? Вам нравится убивать меня?

— Вы правы. Говоря по правде, я бы должен был придушить вас за эту глупость, за эту вдруг проснувшуюся набожность, за эти совестливые игры вокруг Энтони. — Он покачал головой. — Нет, Бритт, это не вы!