Без поцелуя на прощание - [105]

По тому, как аккуратно доктор Хэммонд подбирает слова и каким деликатным тоном говорит, я понимаю, разубеждать обеспокоенных близких пациентов составляет огромную часть его работы, но мне нелегко найти в этом утешение.

Доктор Хэммонд проходит к столу в конце убогой комнаты, давая мне возможность оглядеться. Жуткая комната напоминает мне зоны для допроса в детективах, где жертва глядит через одностороннее зеркало на стоящих по другую сторону в ряд преступников. Лаура невиновна ни в одном из преступлений, и я чувствую себя решительно некомфортно, шпионя за ней.

Доктор Хэммонд набирает странную комбинацию чисел и букв на одиноком ноутбуке, стоящем на столе.

– Это для того, чтобы убедиться, что Лауре комфортно, – объясняет доктор Хэммонд. – Я контролирую освещение, дверь и даже температуру в комнате с помощью этого маленького компьютера.

Доктор Хэммонд включает звук, и вскоре голос Лауры наполняет всю комнату. Я падаю духом, любовно прислушиваясь к разговорам Лауры. Ее голос так же прекрасен, каким я его помню, но сейчас это лишь усиливает мою боль. Я задаюсь вопросом, не излишня ли такая усиленная охрана, но в глубине души не хочу знать, поэтому решаю не спрашивать. К тому же, когда я в прошлый раз засомневался в их методах и предложил попробовать альтернативные способы простимулировать ее память, Лаура появилась на пороге квартиры моего брата в Нью-Йорке. Попытка позволить ей разыграть свои фантазии в реальном мире провалилась. Моя жена погибла в той аварии… Ее тело все еще здесь, но души больше нет.

– Сегодня хороший день, – говорит доктор Хэммонд. – Лаура только что вернулась с шопинга и собирается пойти развлечься с друзьями. Думаю, вы только что вернулись домой с работы.

Доктор Хэммонд говорит о поведении Лауры так, будто она марионетка на ниточках. Должно быть, он каждый день видит фриков, подобных Лауре, думаю я. Но для меня Лаура никогда не станет фриком. Она навсегда останется моей женой, и я всегда буду любить ее всем сердцем.

Я слушаю, как Лаура ведет одностороннюю беседу, рассказывая о событиях дня, пока накладывает воображаемые румяна на щеки с помощью воображаемой кисти.

Я подпрыгиваю. Лаура смотрит прямо на меня. Она улыбается. Я улыбаюсь ей в ответ и протягиваю к ней руку, но моя рука ударяется о толстое стекло. У меня сжимается сердце, когда я понимаю, что она думает, что смотрится в зеркало, добавляя последние штрихи к макияжу.

Я провожу рукой по стеклу и силюсь вспомнить ощущение мягкой кожи ее лица под моими пальцами.

– Она счастлива? – спрашиваю я, не желая слышать ответ.

– Это не по-настоящему, Марк. Ее счастье нереально.

– Я не об этом вас спрашиваю. Я хочу знать, счастлива моя жена или нет.

Доктор Хэммонд указывает на широкую улыбку Лауры.

– Думаю, вы и сами видите. Она думает, что счастлива. Да.

– Я потерял Лауру в тот день, когда погибла наша дочурка. Мне понадобился целый год, чтобы это принять. Если это единственный способ сделать ее счастливой, то мне придется смириться с этим и научиться быть счастливым ради нее. Но я жутко по ней скучаю. Я очень скучаю по своей семье. Хотелось бы мне оказаться в ее выдуманном мире вместе с ней. У вас есть такие таблетки?

– Вы не первый человек, который спрашивает об этом, – убеждает меня доктор Хэммонд. – К несчастью, я сомневаюсь, что вы станете последним. С вами все будет в порядке? – спрашивает доктор Хэммонд.

– Не волнуйтесь, – грозно говорю я. – Я могу позволить себе обеспечить ей лучший уход так долго, как потребуется. У Лауры отличная медицинская страховка.

– Я имел в виду: с вами все будет в порядке? – повторяет доктор Хэммонд, на этот раз подчеркивая нужные слова. Он стоит, слегка ссутулившись и скрестив руки на груди. Сейчас он спрашивает скорее как друг, нежели как профессионал. Доктор Хэммонд привязался к Лауре, и я благодарен за то, что она получает лучший уход из возможных. Я улыбаюсь, нехотя убирая руку со стекла изолятора Лауры. Наконец-то я могу позволить себе уйти. Я не подвел ее, ничто не подвело, даже сила ее собственного разума, загнавшего в ловушку. Если ее разум вообще не спас ее. Он освободил от боли, которую было слишком сложно, слишком тяжело переносить.

– Ага, думаю, со мной все будет в порядке…

Николь и Найджел стучат в дверь и идут ко мне, держась за руки. Найджел с любовью целует свою жену и кивает. Николь нежно кладет руки мне на плечи и разворачивает меня спиной к стеклу.

– Пойдем, – шепчет она. – Придешь снова на следующей неделе.

Я нежно обнимаю ее, стараясь не давить на растущий животик. Она стирает последние несколько слезинок с моих глаз и медленно ведет меня к двери. Я останавливаюсь в дверях и посылаю Лауре мокрый от слез воздушный поцелуй.

Лаура, конечно же, этого не видит. Как бы она это сделала? Она в другом мире. В счастливом, чудесном мире с прекрасными детьми, любящим мужем и замечательными друзьями. Ее жизнь идеальна.

Благодарности

Как обычно, у меня есть длинный список тех людей, которых я хотела бы поблагодарить за их участие в создании книги.

Дженни из editing4indies[30]! Ты настоящая звездочка, и мне жаль, что эта книга заставила тебя плакать (но это ведь хорошо, не так ли?!).