Без обратного адреса - [34]
– Не беспокойтесь, у меня есть еще.
Иона вынул из огромных карманов своей охотничьей куртки пару свечей и подал их Давиду. Свечи снизу были аккуратно обернуты розеткой бумаги, чтобы воск не капал на руки.
– Их положено зажигать от свечей других прихожан, – объяснил Эстебан.
Он наклонил свечу и подождал, пока фитиль на их свечках не займется.
– А ваша свеча от какой зажжена?
– Все свечи сегодня зажжены от огня, который мы весь год поддерживаем у статуи святого Томаса. Он у нас никогда не остается в темноте.
– А какой смысл у этого ритуала?
– Мы как бы напоминаем себе, что свечи у нас у всех свои, а огонь – общий.
– И что, огонь у статуи святого в церкви действительно никогда не гаснет? Целый год? Вы серьезно?
– Ну, если честно, – вмешался Иона, – был случай. Я один помню.
– И что?
– Да ничего. Зажгли снова и сделали вид, будто не заметили.
Они втроем расхохотались. К ним подошли выходившие из домов соседи с зажженными свечами, соединяясь в целый ручей огоньков, освещавший золотистые сосновые стволы по обеим сторонам дороги. Давид заметил, что Эстебан несет две свечи, по одной в каждой руке.
– Это для кого-нибудь, у кого не окажется своей.
Его лицо на секунду помрачнело, но так мимолетно, что Давид не был даже уверен, что ему это не померещилось от причудливого, непривычного освещения.
Теперь, оглянувшись, они увидели, что дорога превратилась в реку из света: все жители, несколько сотен человек, шли с горящими свечами. Разговаривали мало. Издалека уже доносились удары маленького колокола часовни, указывая путь. По неудобной каменистой тропе подошли к маленькой церкви. Горожанину казалось дурной шуткой называть церковью эту грубо сложенную каменную хижину. И все же приходило на ум, что хоть она была неказистой и маленькой и разваливалась от древности, но все же находилась здесь восемьсот лет под неласковым арагонским небом. В дверях стоял падре Ривас, как и все, со свечой.
– Какое благочестие, удивительно, – произнес Давид. – Неужели все местные жители так религиозны? Все, как один, верят в Бога?
Сильвия неодобрительно ткнула его локтем в бок. Вопрос граничил с оскорблением чувств собравшихся.
– Я не верю, – сказал Иона, – и многие другие.
Давид, застигнутый врасплох, удивленно уставился на него:
– А тогда…
– Вера в Бога – одно дело, а вера в святого Томаса – другое.
– То есть?
– Это совершенно разные вещи.
И Иона продолжил свой путь, считая разговор законченным. Давид повернулся к Эстебану, но тот пожал плечами, улыбнулся и повторил слова трактирщика:
– Святой Томас – совершенно другое дело.
В крохотной церквушке не могли поместиться многие, основная масса молящихся оставалась снаружи, но Иона и Эстебан настояли, чтобы Сильвия с Давидом как гости заняли места на полукруглой скамье, которая опоясывала стены часовни изнутри.
– Мы приходим сюда каждый год, а вы, как знать, может, единственный раз в жизни, – объяснили им и не стали слушать возражений.
Супруги послушно сели. В маленьком храме теперь впритирку друг к другу помещались алтарь, статуя святого, священник и полсотни прихожан. Остальные плотно стояли снаружи со свечами, озаренные общим светом и согретые общим теплом в ледяном воздухе осенней ночи, и слова проповеди, которую говорил падре Ривас, сплачивали людей еще больше. Их благочестие, любовь к своему людскому гнезду, к своим корням были, казалось, такими же видимыми и осязаемыми, как огоньки свечей и тепло человеческих тел. Давид погрузился в тяжелые сомнения. Да, у Коана хорошие информаторы и сотрудники, они нашли это село. Но разве не могли ошибаться? Они тоже всего лишь люди. А он тут тратит день за днем на бесплодные искания. Хосе, повар, реагировал на его речи совершенно естественно, то есть как на чушь. Ну, шесть пальцев на правой руке – и что? А вдруг Томас Мауд из другого села? А отсюда только послал рукопись, желая запутать след? Давид искоса взглянул на Сильвию, искренне внимавшую проповеди и неподдельно счастливую. Ах, вот бы и ему так! Наслаждаться неожиданными выходками жизни и не ломать голову над всякими тягостными загадками. Он в тупике. Представления не имеет, что еще можно теперь здесь делать. Вставая вместе со всеми и снова садясь, Давид решил, что ему остается одно: подчиниться общему течению жизни и делать то же, что другие.
– Как чудесно, правда? – тихо обратилась к нему Сильвия, блестя глазами.
Давид обернулся. Взгляды толпы концентрировались в одной точке. Он нашел в какой: на статуе святого Томаса.
– Да, чудесно.
Падре Ривас провозгласил:
– Ступайте с миром!
И многоголосый хор мощно откликнулся:
– Слава тебе, Господи!
Они вышли из часовни на площадку. Свечи догорели, растеклись по бумажной розетке.
– Ну что, понравилось? – спросил Иона.
– Изумительно, чудесно! – воскликнула Сильвия. – Мы так давно не были в церкви.
Да, со дня свадьбы, подумал Давид. И воздержался от замечания.
– Ну, честно говоря, мы тоже не больно часто сюда ходим, – признался Иона. – Наверное, если бы прихожане были поактивнее, то построили бы новую просторную церковь.
Догорающие свечи люди прикрепляли к камням, выступающим из стен древней романской часовенки, украшая огоньками маленькие углубления в них или, наоборот, острые выступы. Теперь она вся пылала под пиренейским небом, бросая вызов ночной осенней тьме. Зрелище поражало каким-то романтическим колоритом, напоминая о прочности времени, о связях людей друг с другом, смиряло душу.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.