Без обезьяны - [8]

Шрифт
Интервал

Однако антрополог и археолог С. А. Семёнов, много изучавший древние орудия труда, пришёл к выводу, что и в каменном веке чаще всего главную рабочую роль играла именно правая рука. Каменные скребки и прочее в большинстве случаев изготовлялись с тем расчётом, что их будут держать в правой руке. И удары камнем по камню наносила чаще правая рука, — левая только придерживала предмет, который обрабатывался.

Вот с каких пор было выгоднее быть правшой! И до сих пор это гораздо удобнее. Попробуй-ка написать хоть одну фразу, переложив авторучку из правой руки в левую, и ты сразу увидишь, как просто при этом смазать рукавом чернила.

Твоему товарищу-левше труднее (хоть и ненамного, конечно) пользоваться множеством вещей. От парты в школе и до телескопа в обсерватории (если он станет астрономом), от токарного станка до ручного сверла — всё в этом несправедливом к левшам мире предназначено не для него. Даже автоматы у входа в метро устроены так, что монеты в них надо опускать правой рукой. Даже наручные часы сделаны так, что их удобнее заводить, когда они на левой руке.

В прошлом же левшам приходилось ещё несравненно труднее. Для атакующих льва охотников лучше, чтобы щит был у каждого воина слева, а копьё справа. Над левшами могли посмеиваться — ведь всё непонятное кажется многим смешным. А иногда левшей могли и побаиваться: многим непонятное кажется если не смешным, то опасным.

И левшей стало рождаться всё меньше — просто потому, что далеко не всем взрослым левшам удавалось жениться или выйти замуж.

Не странно ли, однако, что все эти бедствия обрушились именно на левую руку?

Физиологи пытаются объяснить это её близостью к сердцу. Слишком резкие движения левой руки могут плохо отражаться на сердце. Вот и доверили левой руке щит.

Кстати, щит должен был прежде всего защищать как раз сердце, и это удобнее было делать, держа щит в левой руке.

Правая рука взялась за дубину и копьё — в бою или на охоте; она же стала ударной в работе. И те, у кого она работала лучше, дольше жили и оставляли больше детей...

Есть своё мнение и у эмбриологов, изучающих развитие человеческого зародыша до рождения. Они полагают, что ещё в теле матери решается, правшой или левшой станет будущий человек. И зависит это от каких-то тончайших деталей в положении зародыша. Быть может, правшей когда-то оказалось больше по чистой случайности, И это соотношение было сохранено благодаря наследственности. Так или иначе, а я пишу правой рукой, а читатель, скорее всего, правою же рукой перелистывает страницу. Но гордиться тут нечем. Левшам кое в чём труднее, но из этого никак не следует, что они чем-то хуже.

Левшой был великий художник, великий инженер и великий учёный Леонардо да Винчи, И когда он сделал первую в мире стиральную машину для женщины, изображённой (как предполагают) на самой знаменитой картине мира, — Моны Лизы, то ручку в ней поместил так, чтобы её можно было крутить левой рукой. Левшой был величайший из борцов с болезнями, победитель бешенства и сибирской язвы Луи Пастер. Процент левшей среди гениев ничуть не ниже, чем среди обыкновенных людей.

Следует помнить и вот какую ещё вещь. Быть правшой — значит, пользоваться по преимуществу правой рукой. Но не всегда она от этого становится сильнее левой. Во время обследований оказалось, что правая рука сильнее левой только у 82% людей, занятых на работе главным образом писанием, черчением, рисованием. «Только» — потому что правши ведь обычно составляют 93—95% в любом большом коллективе. Значит, есть правши, у которых обе руки развиты одинаково, а то левая и посильнее. У людей физического труда правая рука оказалась заметно сильнее левой только примерно в 69 процентах случаев.

Так что, может быть, тут всё-таки всё дело в привычке.

Кстати, многие врачи считают, что не надо чересчур усердно заставлять ребёнка стать правшой, если у него левая рука явно больше в ходу. Это может привести к нервному срыву. Мозг и рука очень тесно связаны, и ценой превращения ребёнка в «такого, как все» может оказаться заикание. Некоторые неудобства от леворукости, ей-же-ей, не окупают возможных потерь в случае слишком решительной борьбы с нею.

В пользу мнения о психологических причинах преобладания правшей говорит, например, резкое увеличение в Соединённых Штатах Америки числа левшей за последние десятилетия — как раз в те десятилетия, когда благодаря разъяснениям врачей родители ослабили свою борьбу против леворукости. Но до чего же сильна у человека привычка действовать правой рукой, если во многих языках слова «правый» и «правильный» одного корня.

Резко выделяет человека среди его ближайших родственников отсутствие шерсти — этого костюма, который у любой обезьяны всегда при себе. Костюм весьма удобный: и от холода защищает, и от колючек, острых сучков, солнечных ожогов, дождя. Да всего и не перечислишь. Живи человек только в тропиках, отсутствие шерсти было бы легко объяснить: жарко, беречь тепло не к чему. Но «голые» люди живут и неподалёку от полюса, а тепло одетые обезьяны — только в самых жарких частях планеты.

Ближайший родственник тропического слона — мамонт — жил в гораздо более холодном климате, чем его гладкокожий брат. И отрастил себе длинную тёплую шерсть.


Еще от автора Роман Григорьевич Подольный
Легкая рука

Где кончается фантазия, где начинается действительность? Эту грань не всегда легко различить в рассказах и повестях Романа Подольного. Герои его произведений сталкиваются со множеством проблем моральных, житейских, научных, тех, с которыми так или иначе встречается и почти каждый из нас. Без фантазии и без человечности эти проблемы одинаково неразрешимы. В книгу включены произведения уже известные читателям (“Скрипка для Эйнштейна”, “Согласен быть вторым”, “Золото Ньютона”, “Сага про Митю” и др.), а также новые рассказы (“Планета Правда”, “Приезжайте в Куртеневку”).Содержание:Маленькие повестиСкрипка для ЭйнштейнаСогласен быть вторымСага про МитюЗолото НьютонаРека ГалисРассказыВозможное и невозможноеПланета ПравдаПисьмоЛегкая рукаЖивоеЗакон сохраненияПечальная историяТысяча жизнейЛучший из возможных мировДальнейшему хранению не подлежитПриезжайте в КуртеневкуМестьРозыгрышСообщающийся сосудПотомки ОрфеяВеселое и невеселоеПоследний рассказ о телепатииТри интервью из будущегоБез подсказокЧитательМамочкаЛовкость рукПрыжок в высотуКому везетСлед ОстаповБывшее и небывшее (Неисторические рассказы)Мореплавание невозможноТем хуже для фактовНачало одной дискуссииНеудачный дебютПутешествие в АнглиюЦель и средстваПределы фантазииПришельцыБессмысленный бракСлаваНет! (Закрыватель Америк)Всего один укол (Из рассказов путешественника по времени)


Не надо разбрасываться

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


По образу и подобию

Перфорированная лента — и неразделенная любовь. Цилиндрик из двадцати килограммов чистого золота — и планета Земля. Несколько латинских букв да арабских цифр — и закон, которому подчиняются галактики… Все это пары, в которых союзом «и» связаны модель и объект моделирования. Не только игрушечный самолетик создается «по образу и подобию» крылатого гиганта. Человек моделирует атом и молекулу, Солнце и вселенную, жизнь и чувства; свои модели создают наука и искусство; иные из них творятся гениями, другие — каждым из нас… Эта книга — о кибернетиках и историках, адмиралах и поэтах, шахматистах, физиках и экономистах, а вернее — о моделях, которые создавали и создают люди всех призваний и профессий.


Нашествие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Искатель, 1968 № 03

На 1-й стр.  обложки— рисунок Г. ФИЛИППОВСКОГО к по­вести   В.   Чичкова «Тайна Священного колодца».На 2 -й стр.обложки— рисунок П.ПАВЛИНОВА к очерку Юрия Тарского «Зеленые фуражки». На 3-й стр. обложки— фото В. МИШИНА «Глаза границы».


Восьмая горизонталь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Британские интеллектуалы эпохи Просвещения

Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.


Средневековый мир воображаемого

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.