Без наказания - [50]

— Ты пришел в самый разгар конференции на высшем уровне, — сказал он. — Мы с Сэлли пытаемся найти выход. В Сэлли вдруг обнаружилось сердце, а я изо всех сил шевелю проспиртованной массой, которая заменяет мне мозги. Так вот, мы с ней порешили, что, если юного Лесли отлучить от семьи, от этого все будут в выигрыше. В том числе и он. Согласен?

— Не знаю. Но ты-то что об этом печешься?

— Было задумано написать небольшой опус о его биографии, — пояснила Сэлли. — Только и всего.

— Но после того, что он наговорил, это невозможно.

— Почему ясе?

— Вы же все слышали своими ушами. Нет, это невозможно.

— Если смотреть на все глазами Сэлли, получается, что газета заплатила свои деньги и должна получить то, за что платила, в любом виде. Но можно взглянуть на это и другими глазами, а именно: с Лесли сегодня случилась истерика, и он нагородил бог весть что. Просто чтоб разозлить папашу. Разве ты не понял?

— Мне больше по душе точка зрения Сэлли.

— Существует еще одна точка зрения. Помнишь, я как-то сказал тебе, что, играя в любую игру, нужно соблюдать ее правила. Только так. Проиграл — не распускай нюни, выиграл — не задавай лишних вопросов.

— И все-таки мне больше по душе точка зрения Сэлли.

Фэрфилд пристально посмотрел на него и сказал как-то устало:

— Как тебе угодно.

Майкла Хью застал за стряпней.

— Наш мальчик выиграл, — сказал тот.

— Знаю.

— Ты вроде не больно доволен. Старина Брэклз в своем резюме тоже пел в его пользу. Сказал, что улики, в общем-то, шиты белыми нитками. Но все довершил этот трюк с брюками. Да, послал телеграмму?

— Какую? А, нет.

Хью вынул из кармана письмо Кроли и медленно его разорвал. Обрывки бросил в унитаз и дернул цепь. Майкл стоял сзади и не спускал с него восхищенного взгляда.

— А знаешь, мне доводилось слышать про такое, а вот вижу в первый раз. — Он вернулся к плите, на которой жарилась яичница с беконом. — Но ты все равно можешь послать ему телеграмму, — в каком-то трансе пробормотал он.

Когда слушание дела закрылось, Магнус Ньютон лучезарно поулыбался в объективы фотоаппаратов, обменялся поздравлениями с Чарльзом Эрлом и поспешил к себе домой в Хэмптон Корт.

Юстас Харди ехал в Дондон тем же самым поездом, что и Ньютон, только в другом вагоне. Оправдательный приговор, вынесенный Ласли Гарднеру, мало занимал его внимание, зато он много думал о Ньютоне, которого считал хамом и грубияном.

Твикер с Дорманом ехали тем же поездом, что и остальные. Они сидели друг против друга и хранили молчание. На следующее утро у начальника на столе лежал рапорт Твикера с прошением об отставке.

Джилл Гарднер пыталась поговорить с братом. Она принесла ему чай и сандвичи, но он не притронулся к еде. В девять Лес-да поднялся к себе. Джилл легла в половине десятого и сразу заснула.

Лесли ни на минуту не сомкнул глаз. Все это время до полуночи он, возможно, думал о Гарни или же ожидал возвращения отца. Примерно в полночь, как определил впоследствии доктор, он связал шнурки от своих ботинок, привязал их к крючку на своей двери, встал на стул, сунул голову в петлю и оттолкнул ногой стул. Его нашел Джордж Гарднер, который вернулся домой в половине четвертого утра и, увидев свет в окне сына, поднялся к нему.

Фрэнк услышал о случившемся по радио, бреясь у себя в номере. В то утро его руки дрожали сильней, чем обычно. Он порезался, заклеил ранку пластырем и, кончив бриться, позвонил домой Кроли. В десять тридцать он, Сэлли Бэнстед и фотограф уже ехали в Лондон. Появившись в редакции, Фэрфилд тут же взял трехдневный отпуск. Он пил не просыхая двое суток, а завершил попойку дракой с каким-то моряком, в результате которой ему разбили очки и подбили глаз. Третий день он просидел на минеральной воде и галетах.

Кроли связался по телефону с лордом Брэкменом и доложил о случившемся.

— Ясно. — Лорд Брэкмен громко сопел в трубку: — Но почему?

— Не знаю. Лучше не докапываться до истины. Я отозвал Фрэнка с Сэлли.

То, что Кроли проявил собственную инициативу, было настолько необычно, что Брэк на несколько секунд лишился дара речи.

— Правильно, — наконец вымолвил он. — И хватит с этим, Эдвард. Хватит.

— Но мы должны хоть как-то осветить это самоубийство.

— Один абзац. — Снова долгая пауза. — А Фэрфилд успел из него что-нибудь вытянуть?

— Нет. Насколько я понял, там. создалась сложная ситуация. Семейные осложнения.

— Ну, довольно об этом. — Брэк поперхнулся и его голос сорвался на писк. — Да, вот еще что…

— Да, Брэк?

— Пошлите венок.

Хью появился в редакции в половине одиннадцатого и узнал о случившемся от Клэр. Она молча вручила ему отпечатанный на телетайпе листок. Когда он его пробежал, сказала:

— Лейна нет, но кто-то же должен этим заняться. Не думаю, чтобы тебе это было приятно, Хью, но я бы на твоем месте…

Он ее не дослушал.

Когда он шел по Питер-стрит, со свинцового неба внезапно обрушились потоки ливня. Шторы на окнах были задернуты, но Джилл все-таки увидела его и открыла дверь. Ее глаза были сухи.

Она провела его на кухню.

— Вот и наступила развязка, — сказала она. — Бедный Лесли.

— Бедный Лесли.

Снаружи послышались шаги. Не успел он спросить, как воспринял случившееся отец, как в дверях появился сам Джордж Гарднер. Вид у него был измученный, но он держался бодро.