Без музыки - [66]

— Как всегда, — согласилась она.

Они не стали уточнять, где именно. Уже год встречались только там, у желтовато-серых колонн Большого театра.

Впопыхах купил букет цветов и теперь не знал, что с ним делать. Люди проходили мимо, замечали цветы, что-то говорили друг другу. Гречушкин поспешно убрал букет за спину. Однако люди продолжали оглядываться, а кто-то вслух сказал: «Смущается, чудак».

Сегодня утром он вспомнил, что прошло три дня, как они не виделись. Не поверил, пересчитал по пальцам: среда, четверг, пятница. Все верно, сегодня — третий день.

Такое случалось и прежде: он уезжал в командировки, заканчивал срочную работу. Она разыскивала его, или он это делал сам, битый час они болтали по телефону. А вот эти три дня ничего подобного не было.

Она пришла с опозданием. Похоже, что в их отношениях начинается новый этап. У него еще будет время поразмыслить на этот счет.

— Почему такая спешка? Сгорела редакция? Похищены секретные документы?

Ему не хотелось начинать с колкостей, иначе весь разговор мог пойти насмарку.

— В августовском номере… — он помолчал. — Статья называлась «Неутоленная жажда», помнишь?

— Разумеется. Три академика. Ты этим очень гордился.

— Возможно. Так вот, у нас большие неприятности. Статья оказалась ошибочной.

— Разве это была твоя инициатива? Ты выполнял задание редакции, — Лада поправила прическу. — Видимо, эти цветы ты купил для меня?

— Да, да… извини.

— Ничего, я уже привыкла.

— В том-то и дело — идея статьи принадлежит Углову.

— Ах, вот оно что? Ты пригласил меня, чтобы начать сбор пожертвований?

— Невыносимая женщина. Когда я тебя спрашиваю, что было между вами, ты пожимаешь плечами — ничего.

— Странная логика. Неужели тебе будет приятней, если я скажу, что была его любовницей? У тебя найдется закурить?

Гречушкин не ответил.

— Ты многого не знаешь, Лада. Когда я готовил статью, у меня возникли сомнения. Эти трое, они говорили какие-то странные вещи. Дескать, в утвержденном проекте, по которому идет строительство, кто-то лично заинтересован.

— Вполне вероятно, — Лада зевнула. — Только какое отношение это имеет к тебе?

Они шли не спеша, нарочно выбирая безлюдные переулки. Девочка в красном платье стояла на балконе и поливала цветы из игрушечной лейки. Вода проливалась мимо и редкими брызгами падала в пыль. У девочки были загорелые руки и дымчатый бант в волосах, похожий на большую бабочку. Ветер раскачивал цветы, и тогда бант тихо вздрагивал, словно собирался улететь.

— Ты — большой ребенок, Гречушкин. Вон как та девочка.

— Я должен был рассказать о своих сомнениях. Когда я приехал из института, Углов спросил меня: «Ну, как статья? Надеюсь, мы будем выглядеть авторитетно?» Я смутился, сказал, что статья есть, и статья острая. Он засмеялся: «Вот и отлично. Нам не помешает один маленький скандал». И я подумал: может, мои опасения несколько преувеличены и нам действительно нужна такая статья?

— Успокойся. У тебя есть моральное алиби. Он хотел получить эту статью, и он ее получил.

— Нет-нет, он шутник. У него вообще странная манера говорить. Короче, я ничего не сказал ни тогда, ни после. Статья уже была набрана, когда я случайно узнал: был такой проект. Два года назад его забраковали. Авторы опротестовали это решение. Однако проект отклонили повторно. Тогда-то они и написали статью.

— Ты узнал это официальным путем?

— Нет, чисто случайно. Один мой знакомый, он работает в министерстве. Я ему не поверил. Стал наводить справки, оказалось, все точно.

— Фу… — Лада облегченно вздохнула. — Милый мой, ноты мог и не встретить этого знакомого.

— Мог, но я его встретил.

— Пустяки, информация знакомого — твое личное дело.

— Возможно. Но я должен был предупредить.

— Почему же ты этого не сделал?

— Видишь ли… — Гречушкин с трудом подыскивал нужные слова. — Я собирался. Честное слово, собирался. Но тут эта история с улыбинскими письмами. Ты же знаешь, должен был ехать я. Внезапно все переиграли. Он даже не объяснил причины.

— И ты разозлился. Маленькая месть. Он — мне, я — ему. Бывает, — Лада сочувственно посмотрела на Гречушкина.

— Не совсем так, но что-то в этом роде. В конце концов, статья о канале — его затея. Пусть он и расхлебывает, решил я.

— Но ведь ты все делал, как он просил.

— Да, в точности.

— В таком случае вы квиты, тебе нечего волноваться.

— Ты так считаешь?

— Уверена.

— Но существует еще Тищенко. Заваруха с его статьей. Если бы я знал, что все обернется таким образом… — Гречушкин потер подбородок, лоб. — Мне не следовало идти к Чередову. Понимаешь, приедет человек из командировки, а на него все обрушится разом. Он может сломаться, не выдержать.

— Ах, вот что тебя волнует? Браво! — Лада потрогала губами цветы. — В истории с Тищенко единственное пострадавшее лицо — это ты. Углов поставил под сомнение твою профессиональную честность. У тебя короткая память, Гречушкин.

— Ты преувеличиваешь, у него свои соображения.

— Вот именно, свои. Твои соображения его не интересовали.

— Возможно, ты и права. И все-таки мое положение идиотское, необходимо что-то предпринять.

— Пожалуй, — Лада утвердительно качнула головой. — Ты знаешь, где сейчас Углов?