Без лица - [119]

Этнографы отправляются на поиски официальных лиц, осторожно вступая в этот хаос, держа пистолеты и охотничьи винтовки наготове. Вокруг них моментально собирается огромная толпа Она страшит Джонатана. Остальные, очевидно, чувствуют то же самое и крепко держатся за оружие. Здесь, похоже, нет ни малейшего признака порядка. Они уже близки к тому, чтобы окончательно потерять самообладание, и тут со стороны грузовиков их окликает голос с сильным акцентом:

— Эй! Эй! Белые! Идите сюда!

Их двое — Эйно белобрыс, а Мартти темноволос. Лица обоих обожжены солнцем, покрыты волдырями. Их финские фамилии не даются даже самым опытным этнолингвистам в отряде. Вот уже неделю они стоят здесь, в центре хаоса. Их интересует, привезли ли англичане рыбу.

— Рыбу? — спрашивает профессор.

— Селедку, — говорит Мартти.

— В банках, — поясняет Эйно. — У нас есть аквавит[206], но нет селедки.

— У нас есть селедка? — спрашивает профессор.

Джонатан сверяется со списком продуктов:

— Нет, сэр. Селедки у нас нет.

— Это ужасно, — говорит Мартти. — Мы надеялись, что у вас есть селедка.

— Мне очень жаль, — говорит профессор.

— Так, — говорит Эйно. — А что с шинами?

— Для грузовика, — поясняет Мартти. — Вы привезли шины?

— Нет, — говорит профессор. — Полагаю, нет. Я ведь и не знал, что тут грузовики. Здесь же нет дорог.

— Вы не правы, — говорит Эйно. — Здесь есть дороги. Ну ладно. Но хоть что-нибудь у вас для нас есть?! Припасы? Письма?

— Джонатан, у нас что-нибудь есть?

Джонатан качает головой:

— Нет, сэр.

— Так, — подавленно говорит Эйно.

— Позволите спросить, — вежливо говорит профессор. — Что вы тут делаете?

Сколупнув с носа чешуйку омертвевшей кожи, Эйно показывает на мотки кабеля.

— Телефон, — говорит он. — Мы тянем телефонную линию.

Антропологи не верят своим ушам. Мартти и Эйно довольны. Они-то знают, как важна их работа. Потому что однажды весь мир будет соединен телефонными линиями. Работа у них очень трудная, потому что туземцы ничего не понимают и режут проволоку, чтобы добыть медь, а столбы выкапывают, чтобы пустить их на костер. Возможно, Эйно и Мартти не удастся разбогатеть. Возможно, в Финляндии их дела пойдут лучше. Но у них сломался грузовик, и они вынуждены сидеть тут и ждать, когда придет пароход с запчастями, письмами и припасами. Они думали, что англичане приплыли на том пароходе, но это другой пароход.

— Так, — говорит Мартти. — Придется нам посидеть тут еще.

— А все эти люди? — спрашивает профессор. — Откуда они пришли?

Финны пожимают плечами:

— Кто-то пришел, чтобы построить дорогу. У других могли быть другие причины.

Профессор качает головой.

— В прошлый раз тут не было так многолюдно, — неуверенно говорит он. — Здесь было очень мирное местечко.

— Думаете, так теперь будет повсюду? — говорит заметно расстроенный Морган.

— А что с властями? — интересуется профессор. — Почему никто не держит ситуацию под контролем?

— Власть в церкви, — говорит Эйно. — Постучите хорошенько. Скорее всего, он проснется.

Оказалось, что церковь обустроена под жилище. Большая часть глинобитных стен развалилась, но вокруг алтаря они отремонтированы, а дыры в крыше залатаны переплетенной соломой. Остаток периметра превратился в дворик с многочисленными горшками и велосипедом, стоящим в углу. Цепь велосипеда проржавела и слиплась в плотный комок.

— Эй! — кричит профессор в дверной проем. И стучит изо всех сил.

Изнутри доносится кашель, и бесплотный английский голос говорит:

— Отвали, кретин. Я думаю.

— Простите?

— Тебя, случайно, не зовут Джонни Уокер?

— Нет, сэр, я Чэпел. Профессор Генри Чэпел из Оксфордского университета.

— Если ты не Джонни Уокер, я с тобой и говорить не хочу. Отваливай!

Глухой звук. Что-то тяжелое падает на пол. Затем стон.

— Помогите! — жалобно взвывает голос. — Помогите. Я упал с кровати.

Его зовут Шорт, он представитель чертова правительства, а также все остальное, вместе взятое. Во дворе ему на голову выливают ведро речной воды. Зрелище жалкое: мутные и расфокусированные глаза, кожа — поле битвы, состоящее из бугристых вен и язвочек от укусов мошки. Он ненамного старше Джонатана, но виски «Джонни Уокер» и лихорадка окончательно его разрушили. Он смотрит на группу антропологов и выдавливает из себя улыбку, демонстрируя мертвые черные зубы.

— Господи Иисусе, — говорит он. — Так вы настоящие. Я думал, вы мне примерещились.

Они помогают ему вернуться в постель и совещаются. Недееспособность Шорта — это проблема. Предполагалось, что он, будучи окружным чиновником, поможет им найти грузчиков и введет их в курс последних событий в Фоцеландии. На побережье обсуждалась вероятность того, что им предоставят сопровождающих — возможно, даже подразделение АЗАГ[207]. Однако Шорт отказывается понять, кто они такие. Не способен самостоятельно поесть. Теперь Джонатан понимает, почему работа по переписи свалилась на него.

Вернувшись к «Нелли», они обнаруживают, что кто-то взломал один из ящиков с провиантом. Палубные матросы ничего не видели. Грегг выставляет круглосуточную стражу, и остаток дня они спорят о том, что делать дальше.

На закате некоторые из местных жителей собираются для вечерней молитвы, расстилают циновки на спекшейся земле и обращают лицо к Мекке. Гиттенс, стоя у леера, наблюдает за развалинами церкви.