Без эфира - [5]

Командир двинулся ощупью в город и, видимо споткнувшись в темноте, грохнулся с платформы на землю. Слышно было, как он стонет и чертыхается, обещая повесить и расстрелять своих подчиненных через двух третьего.

— Позвать радиста! — заорал он наконец, несколько придя в себя, как будто можно было двигаться куда-нибудь в этой кромешной тьме, не рискуя сломать себе шею на каждом шагу.

— Радиста к командиру! — передали приказание испуганные голоса куда-то в недра непроглядного мрака. И через пять минут, перекидываясь от человека к человеку, побежало ответное сообщение, приводя людей в неописуемый ужас:

— Аппарат не действует…

— Телефонист!.. — как труба архангельская, ревел голос взбешенного командира…

— Есть, сэр, — отвечал откуда-то справа с телефонного поста дискант Гарри Паркера — телефониста.

— Вызовите командира группы…

— Телефон не работает, сэр…

В темноте послышались испуганные вопли, кто-то читал молитву, кто-то сыпал богохульными ругательствами.

— Фу, чорт, да зажгите же наконец хоть свечу, — приказал старший офицер.

— Они не горят, сэр, не дают огня…

Тогда чей-то обезумевший истерический голос завопил сзади:

— Конец пришел, братья! Последняя великая ночь мира!

— Замолчите, безмозглое животное! — снова раскатился мощный бас: — или я пулей заткну вашу глотку…

Слышно было, как щелкнул курок револьвера. Но голос не унимался.

— Спасайтесь!

Гулко треснул выстрел. Пуля свистя полетела в темноту, но ни малейшей вспышки, ни намека на огонь не рассеяло ее.

Теперь двигались десятки ног, шаркая ощупью, как слепые, уходя куда-то вглубь, в тьму, в неизвестность.

И О'Кейли пошел вместе с другими. To есть не вместе, потому что никто друг друга не видел, а просто вперед, прямо перед собой. Он понял теперь все. Предсказание Ховарда сбылось. Земля попала в область пустотного вихря и неслась теперь в абсолютное ничто, лишенная света, лишенная всего, что связано было с наполняющим мир эфиром.

«Но ведь это еще не все, — вспомнилось ему, — земной шар должен взорваться, должен разлететься в пыль и рассеяться в пространстве, как пепел по ветру.»

В эту минуту до его слуха донесся смутный шум, идущий сзади и нарастающий с каждой секундой. Было похоже, будто во мраке несется огромное стадо, и от топота его дрожит земля.

«Ну вот, идет конец…» — подумал О'Кейли и лег ничком на землю в ожидании того страшного, что должно было уничтожить и его, маленькую песчинку, затерянную во тьме, и все живое вокруг.

Глава IV

Однако это еще не был конец, предсказанный Джемсом Ховардом. Грохот, поразивший внимание О'Кейли, был предвестником свирепого урагана, налетевшего с невероятной силой на блуждающих во мраке людей. Воздух наполнился таким неистовым шумом, который поглотил все остальные звуки.

Буйный ветер ревел, свистал и визжал в уши, неся тучи пыли, и валил с ног; дышать можно было только обернувшись к нему спиной, иначе он душил, врываясь в легкие и забивая их песком.

Слышен был шум и лязг опрокидываемых металлических предметов, треск ломающихся деревьев, крики людей, еле различимые в вое бури.

И с каждой секундой усиливался свирепый холод, точно ураган нес с собою дыхание ледяных пустынь всего мира.

О'Кейли снова вспомнил Ховарда, предвидевшего и эту подробность недалекой катастрофы.

Начинали уже коченеть пальцы рук и ног, тело сотрясалось зябкой дрожью, а буря бесновалась по-прежнему, и ни зги света не было видно во мраке.

О'Кейли, стиснув зубы и сжав кулаки, обернулся спиною к ветру и сделал несколько шагов куда-то в пространство. Ему посчастливилось наткнуться на бетонную стенку бруствера. С трудом перебравшись на подветренную сторону, он несколько отдышался и старался отогреть движениями озябшие руки и ноги. Он был здесь один, и ему стало казаться, что во вселенной не осталось ничего живого и он стоит здесь среди бушующего мрака и ждет своей смерти.

Это было невыносимо жутко. Его потянуло к людям. Захотелось, во что бы то ни стало, услышать еще раз звук человеческого голоса, почувствовать подле себя живое существо. Он решил попытаться ощупью, ползком, как угодно добраться до бетонного убежища. Там можно было найти и защиту от леденящего ветра, бесновавшегося по-прежнему на просторе.

Надо было сначала отыскать правую платформу батареи, а оттуда пробраться еще шагов на сто дальше вдоль рельсового пути, однако это предприятие оказалось делом не легким. Итти в открытую было невозможно, так как ветер буквально валил с ног. И О'Кейли пополз на четвереньках, ощупывая коченеющими пальцами попадающиеся по пути предметы.

Где-то неподалеку, хлопнул короткий еле слышный выстрел, — точно откупорили тугую бутылку, — вероятно, кто-нибудь из товарищей предпочел добровольно умереть.

Через несколько шагов О'Кейли наткнулся на тело человека, лежавшего ничком, лицом вниз и еще вздрагивавшего в последних конвульсиях.

А немного поодаль он стукнулся головой о железные ступеньки лестницы орудийной платформы и услышал знакомый голос наводчика первого орудия.

— Кто тут?

— Это вы, Мойк? — закричал в свою очередь О'Кейли, стараясь побороть шум ветра.

— Господин лейтенант? Да, сэр, это я… Спаси нас, святой Патрик. Что это такое творится, сэр? Кажется, началось светопреставление.