Без души - [19]

— Ты невыносим. А кто за родителями будет присматривать? Я собираюсь через два года уйти, и уйти надолго. Но на этот раз стирать воспоминания не собираюсь. И говорить правду не буду. Им лучше не знать такого…

Леша мрачно кивнул. Обманывать родителей ему категорически не хотелось, но он прекрасно понимал, почему это придётся сделать.

Посмотрев на пустую тарелку, мы, не сговариваясь, отправились на кухню обедать. Правда, перед этим я прошёлся по комнатам, вспоминая прошлую жизнь. Понадеялся, что память, обрушившись лавиной, вернёт хоть какие‑то ощущения. Но нет. Открыл шкафы в комнате родителей. Полюбовался на компьютер Леши и заставленные фантастикой полки, а ведь в прошлом это у меня была самая большая в семье и классе коллекция книг. После небольшой экскурсии я понял, что так просто чувства не вернуть, и устроился с братом на кухне.

За обедом мы и обговорили наш план. В общем‑то, Леша рассудил довольно здраво, что, если сразу придумать логическое объяснение — это будет выглядеть странно. Надо сделать всё так, будто сами страшно удивлены случившимся. Ну, или не понимаем, что и как произошло. Я ковырялся вилкой в салате, пытаясь понять, зачем всё сразу рассказал Леше, и не было ли это опрометчивым поступком. В конце концов, в этой жизни брат не может быть копией прежнего себя. И насколько он изменился, ещё предстоит узнать.

— Скажи, а вся эта магия, для того… ну, чтобы делать эти трюки, нужно обладать способностями? Или можно и так научиться? — Леша посмотрел на меня с надеждой.

Мне разрешили перестроить мир под себя. С брата и начну. Только если пойму, как это сделать. Сейчас надо ответить.

— В каждом мире свои законы. Магия, природа, время, жизнь — всё индивидуально. Там где был я, дар необходим не всегда. Только обычным людям, лишенным дара, колдовство — заметь, именно колдовство, а не магия, — давалось намного труднее и имело довольно жёсткие ограничения.

Деланно пожал плечами.

— Я вообще‑то очень мало смыслю в магии. Мой дар в прошлой жизни был настолько ничтожен, что мне давались лишь простейшие импульсы. Искра, ментальное воздействие, ускорение реакции… что ещё? Мог отвести глаза — совсем чуть — чуть. До полноценных заклятий как до луны. Потом появились другие способности. Но, увы, в данный момент моё тело не может вместить эту силу и возможности, которые были у взрослого натренированного человека. Сейчас дар должен увеличиться, во всяком случае, это входило в условия сделки, но я пока не знаю, как проверить и воспользоваться. Но уверен, как только пойму — смогу научить тебя колдовать. А может дар есть и так…

— Но ты восстановил зеркало, — Леша прожигал меня недоверчивым взглядом, я почти видел, как ему не терпится что‑нибудь сотворить и получить новые возможности.

Собрав со стола посуду, я перенес её в раковину и начал медленно мыть. Несколько прядей, мешаясь, упали на лоб, словно напоминая о себе.

— Эй, ты не ответил!

— Это Бездна. Она использует меня, как носителя, но существует независимо от сознания. Так что я не могу на неё полагаться. Нет, с одной стороны знаю, что если моей жизни будет угрожать что‑то по — настоящему серьезно, она вступится, даже если для этого придётся полностью подчинить меня. Но что она сочтёт угрозой, или чего ей захочется…

Но я обязательно научусь с ней контактировать.

И использовать в своих целях.

— Ты не боишься, что заключил сделку с дьяволом? — братишка покосился на меня с тревогой, а потом перевёл взгляд в уголок кухни, где на небольшой полочке стояли мамины иконки.

В этой жизни и полка была больше, и количество икон тоже изменилось. Кажется, я даже знаю почему. На секунду оторвался от своего занятия, сжимая в руках недомытую тарелку. Святой с иконы смотрел с понимающей добротой. Я сжал тарелку с такой силой, что она треснула в моих руках, развалившись на части.

— Леш, я тебе скажу одну вещь. Но ты мне не верь, пожалуйста. Я побывал только в двух мирах, этом и том, и успел понять, что мы одни во всех реальностях. Все существа населяющие миры, даже эти странные творцы — все мы совершенно одни.

Взгляд святого был печален, осуждение читалось в каждой чёрточке, но я всё‑таки продолжил свою речь, продолжая разглядывать икону.

— И боги — это всего лишь очень могущественная раса. В разных мирах может быть всё: путешествия во времени, пришельцы с других планет, магия, жизнь после смерти. Но повторю: мы совершенно одни. Точнее нет того, кого мы подразумеваем под понятием Бога — благообразного старца со строгим взглядом и всепрощающей улыбкой. Он создал вселенную и ушёл. Ему наплевать на нас. Наплевать на нашу боль и страдания. Ему наплевать на то, какую сторону мы выбираем; наплевать, что души загнивают и свет становиться грязным и потасканным, а Тьма сереет, теряя что‑то очень важное. Ему не нужны наши молитвы — он их просто не слышит. Наверное, у него другие дела. А может, он просто спит. И он вовсе не милосерден и всепрощающ, не жесток — он никакой. Мы рождаемся, живём и уходим. Кто‑то затем, чтобы потом вернуться, кто‑то просто, чтобы уйти. Кто‑то вечно скитается по мирам, чтобы найти его. Но он встретит только копии… причём копии не капельки не похожие на оригинал. А если Бога нет, нет и дьявола. Точнее того существа, кого принято подразумевать под этим понятием. У каждого он свой. Вот, что я понял, братишка.