Без аккомпанемента - [38]

Вежливо отказавшись, я ответила, что лучше останусь дома, чтобы поучиться. Тетка похвалила меня за серьезную подготовку к экзаменам и добродушно добавила, что при таком отношении к учебе я без сомнения прямиком после школы поступлю в университет. Я горделиво расправила плечи — мол, знай наших — и удалилась в свою комнату. Тетка надела одно из своих лучших кимоно, живо вызвала такси и уехала.

После ее отъезда я заправила керосином печку, стоявшую в моей комнате, открыла окно и сделала уборку. День был пасмурный и очень холодный. Из окна я видела, как песик Могу, свернувшись калачиком, чтобы не замерзнуть, спит в своем сарайчике.

Закончив уборку, я затопила керосиновую печку и поменяла надетый на мне серый свитер, покрытый катышками шерсти, на клетчатую оранжевую блузку и мохеровую кофту белого цвета. Затем я несколько раз придирчиво осмотрела свое отражение в зеркале, проверяя, не поползли ли чулки, и в заключение тщательно расчесала волосы.

На кухне я приготовила чай и выложила печенье на блюдце, застелив его белой салфеткой. Одну печенюшку я тут же попробовала, а потом перелила в маленький стеклянный графинчик бренди, который тетка иногда попивала во время бессонницы, и в этот момент зазвенел дверной звонок. Я второпях взглянула на себя в дешевое зеркало, висевшее на стене кухни, и, проверив, не прилипли ли к зубам крошки от печенья, бросилась в прихожую.

За ромбовидным матовым стеклом входной двери виднелся темный силуэт. Прекрасно зная, кто это, я, тем не менее, нарочито прохладным тоном громко сказала: «Да?» «Это Домото», — раздался за дверью низкий голос.

В тот раз я впервые пригласила Ватару домой к тетке. Однажды, когда мы с ней ходили за покупками в универмаг, мы случайно натолкнулись на Ватару и Юноскэ, и мне пришлось их представить. Но, разумеется, тетка и вообразить не могла, что я приглашу Ватару домой в ее отсутствие, чтобы с ним вдвоем отпраздновать мой день рождения.

«Неужели он и вправду сын владельцев «Сэнгэндо»? — спросила тогда тетка, после того как мы, обменявшись краткими любезностями, расстались с Ватару и Юноскэ. — И где же ты, интересно, с ним познакомилась?»

В ее голосе чувствовался упрек: мол, для девочки, которая только и делает, что учится, у тебя на удивление много разных знакомых.

«В библиотеке университета Тохоку, — немедленно нашлась я. — Я уронила стирательную резинку, а он сидел рядом и поднял ее. А потом он уронил карандаш, и тогда уже я его подняла».

«Ах, в библиотеке», — успокоилась тетка. Видимо, она была уверена, что юноши, которых можно встретить в библиотеке, все сплошь интеллигентны, утончены и безобидны.

Хотя, впрочем, Ватару и в самом деле был интеллигентным, утонченным и вдобавок совершенно безобидным. Так что тут тетка была недалека от истины.

Я открыла дверь. Ватару в грубом черном свитере с высоким воротом, с обмотанным вокруг шеи длинным белым шарфом стоял и улыбался.

— Поздравляю с днем рождения! — наигранно произнес он и протянул мне маленький букет из роз.

К букету была прикреплена открытка, на которой фломастером было выведено «HAPPY BIRTHDAY MY DEAR KYOKO»[34]. Я несколько раз перечитала слова «MY DEAR» и, умоляя про себя, чтобы в них был непременно заложен какой-то особый смысл, ответила: «Спасибо». Как только я это сказала, моя грудь наполнилась жаром, и в следующую секунду я бросилась ему на шею.

Ватару издал сдавленный смешок:

— Перестань, Кёко. Соседи все видят.

— Ничего, — внезапно смутившись, сказала я и отстранилась. — Тетки, кстати, не будет до восьми.

— Прямо как тайный любовник, — шутя посетовал Ватару и вошел в дом. Я провела его в свою комнату, которая находилась сбоку от прихожей, и, сказав, что мне нужно поставить цветы в вазу, опрометью бросилась на кухню. Сердце билось, как сумасшедшее. Ватару у меня дома. Ватару в моей комнате. От одной этой мысли начинало теснить грудь, а по телу пробегала нервная дрожь.

Я вдруг испугалась, что, зайдя в мою комнату, Ватару сразу почувствует, что здесь я целыми днями думаю только о нем, доводя себя до отчаяния, как последняя дура. Эта комната была насквозь пропитана липкими сгустками моих мыслей. И стены, и пол, и потолок. Что если крупицы этих мыслей разом налетят на Ватару, смутят его и заставят относиться ко мне с презрительным пренебрежением, думала я.

Машинально застегнув пуговицы на белой мохеровой кофте, я обхватила себя руками. В доме было тихо. Из моей комнаты не доносилось никаких звуков. Я быстро поставила розы в вазу и уткнулась лицом в бутоны. Прохладные лепестки остудили мои пылающие щеки. Из подтекающего водопроводного крана капала вода. Дождавшись, пока прокапает десять капель, я выпрямилась.

С вазой в руках я вернулась в комнату. Ватару открыл выступающее наружу окно и глядел в него, стоя ко мне спиной. Оглянувшись, он улыбнулся. Я тоже улыбнулась в ответ.

— Отличная комната. И вид отсюда красивый.

— Тетка обожает копаться в саду. Вот этот газон она тоже когда-то сама постелила. Правда, собака его уже совсем затоптала.

Откуда ни возьмись прибежал Могу и пронзительно гавкнул. Ватару спросил у меня, как зовут собачку, и, вытянув вперед руку, позвал: «Могу! Могу!» Собака часто завиляла хвостом, сделала несколько кругов по саду и снова вернулась на прежнее место. Мы с Ватару в унисон рассмеялись.