Без аккомпанемента - [16]
Я начала курить в семнадцать лет и ежедневно выкуривала десять штук. Каждый раз, когда я вдыхала табачный дым, сердце начинало бешено колотиться, грудь сдавливало, а голова шла кругом. Это было похоже на неясное предчувствие близкой смерти. Сейчас у меня возникла забавная мысль, что все мои курящие друзья, вкушая ощущение смерти, успокаивали таким образом свои до предела натянутые нервы. Мне кажется, что тогда мы только и делали, что беспрестанно тянулись за сигаретами, напоминая голодных детей, которые раз за разом запускают руки в коробку со сладостями. Сигарета служила не просто аксессуаром, но и самым эффективным средством усмирения излишней энергии.
Я купила пачку «Эм-Эф» и, спрятав ее в кармане сарафана, отправилась гулять по городу. Это было в конце июня, в дождливый воскресный день. После полудня я вышла из дома, соврав тетке, что мне нужно пойти купить книги для подготовки к вступительным экзаменам. Дел у меня никаких не было, но сидеть без дела я тоже не могла. Укрывшись под зонтом, я бесцельно бродила по улицам. В книжной лавке купила дешевое издание Юкио Мисимы и, сжимая его в руке, пошла гулять дальше.
Май и июнь пролетели, как песчаная буря. Студент, с которым мы познакомились на фестивале антивоенных песен, дал нам ключи от комнаты стачечного комитета филфака университета Тохоку. Там мы напечатали свои листовки. Ранним утром листовки были тайком принесены в школу и разложены под партами. К несчастью, некоторые учителя их обнаружили и изъяли около половины тиража, но другая половина все-таки попала в руки учеников. Учителя, конечно, подняли шум, но чем больше они возмущались, тем больше это распаляло школьников.
В захваченном нами спортивном зале было созвано экстренное школьное собрание. Джули выступала с пламенной речью, а мы с Рэйко и другими членами комитета сдерживали натиск пытающихся ворваться учителей, соорудив перед входом баррикаду из нагромождения столов и стульев.
В зале царило возбуждение, но мы сохраняли спокойствие. Надо отдать должное Джули, которая произнесла превосходную речь. Я до сих пор вспоминаю, как она стояла на трибуне, сжимая в руке маленький микрофон, и что-то вещала толпе рассевшихся рядами однокашников. Она была спокойна, конкретна и при этом весьма убедительна. Джули не демонстрировала аудитории свои слабые стороны, была исполнена уверенности в себе и, самое главное, настолько логична, что не придерешься.
Через два-три дня после собрания директор школы сочинил письмо моему отцу в Токио. Тот немедленно позвонил тетке, позвал меня к телефону и отругал на чем свет стоит. Орал, что я ему больше не дочь… А я только сказала: «Очень хорошо». Тут уже тетка, которая все это в сторонке слушала, выхватила трубку и серьезно заявила отцу, что это наверняка какое-то недоразумение. Не может наша Кёко быть замешанной в таком деле.
Потом из трубки послышался голос матери. Три взрослых человека долго переговаривались, вырывая друг у друга телефон в Токио и в Сэндае. Я встала и пошла к себе в комнату. Поставила на проигрыватель пластинку. Тетка стучалась ко мне в дверь, но я не открыла. Просто не хотелось ни с кем разговаривать.
Страсти, бушевавшие на школьном собрании, до обидного быстро сошли на нет. Для нас с Джули все закончилось отстранением от уроков на три дня. Но все эти три дня мы нарочно приходили в школу в обычной одежде, и пока у других учеников шли занятия, сидели на лавочке в школьном саду, уставившись в небо. Некоторые учителя, глядя на нас, хмурили брови, но ничего не говорили. На большой перемене Рэйко покупала для нас в ларьке сэндвичи с отбивными котлетами и апельсиновый сок. Подкрепившись, мы продолжали пялиться ввысь, пока не заканчивались уроки.
Как мне кажется, пятнадцатое июня[22] — день, когда меня покалечили во время уличной демонстрации, тоже имеет не последнее отношение к цепи описываемых событий. К тому времени я уже полных два месяца не занималась ни чем, что хотя бы отдаленно напоминало бы подготовку к вступительным экзаменам. Пожалуй, именно из-за такого душевного состояния, близкого к абсолютному безразличию, я и оказалась в ситуации, которая могла стоить мне жизни.
Все произошло, когда мы после завершения демонстрации хором исполняли «Интернационал». Внезапно послышался пронзительный лязгающий звук, и на нас обрушился штурмовой отряд полиции. Стоявший рядом студент крикнул мне: «Беги!» — и подтолкнул меня в спину. Я кинулась бежать, как ошалелая. Брызнула кровь, послышались чьи-то стоны. Оглянувшись, я увидела, что студент, который только что крикнул мне «Беги!», сидит на корточках с разбитой головой, а изо рта у него стекает алая струйка.
В следующее мгновение я потеряла равновесие и, запнувшись о чью-то ногу, полетела на землю. Прежде чем я смогла что-либо понять, я уже лежала под грудой тел, которые продолжали валиться сверху, словно костяшки домино.
Я съежилась и тряслась от страха, боясь, что меня арестуют, или что я вот так прямо здесь погибну. В тот момент я была всего лишь маленькой беззащитной девочкой. Перед глазами мелькали ботинки студентов, которые с невероятной скоростью в спешке разбегались кто куда. Виднелись дюралюминиевые щиты полиции. А за всеми этими ботинками, щитами и брызгами крови я увидела город и лоскуты синего неба. На глаза навернулись слезы, и я разрыдалась во весь голос.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Ёсиюки Дзюнноскэ (1924–1994) — известный писатель так называемой «третьей волны» в японской литературе, получивший в 1955 г. премию Акутагава за первый же свой роман. Повесть «До заката» (1978), одна из поздних книг писателя, как и другие его работы, описывает частную жизнь, отрешённую от чего-либо социального, эротизм и чувственность, отрешённые от чувства. Сюжет строится вокруг истории отношений женатого сорокалетнего мужчины Саса и молодой девушки Сугико, которая вступает в мир взрослого эротизма, однако настаивает при этом на сохранении своей девственности.В откровенно выписанных сценах близости, необычных, почти неестественных разговорах этих двух странных любовников чувствуется мастерство писателя, ищущего иные, новые формы диалогизма и разрабатывающего адекватные им стилевые ходы.
«Дневник безумного старика» выдающегося японского писателя XX в. Танидзаки Дзюнъитиро является одним из наиболее известных произведений не только этого автора, но и всей послевоенной японской литературы. Повесть переведена на многие языки.Перевод на русский язык осуществлён впервые.Роман классика современной японской литературы Дзюнъитиро Танидзаки (1889–1965) «Дневник безумного старика» заслуженно считается шедевром позднего периода творчества этого замечательного писателя. Написанный всего за три года до смерти автора и наделавший много шума роман поражает своей жизненной силой, откровенным эротизмом и бесстрашием в описании самых тонких, самых интимных человеческих отношений.
Лауреат престижных литературных премий японская писательница Масако Бандо (1958–2014) прославилась произведениями в жанре мистики и ужасов, сумев сохранить колорит популярного в средневековой Японии жанра «кайдан» («рассказы о сверхъестественном»). Но её знаменитый роман «Дорога-Мандала» не умещается в традиционные рамки современного «кайдана», хотя мистические элементы и играют в нём ключевую роль. Это откровенная и временами не по-женски жёсткая книга-размышление о тупике, в который зашла современная Япония.
Содержание:ЛОУЛАНЬ — новеллаПОТОП — новеллаЧУЖЕЗЕМЕЦ — новеллаО ПАГУБАХ, ЧИНИМЫХ ВОЛКАМИ — новеллаВ СТРАНЕ РАКШАСИ — новеллаИСТОРИЯ ЦАРСТВА СИМХАЛА — новеллаЕВНУХ ЧЖУНХАН ЮЭ — новеллаУЛЫБКА БАО-СЫ — новеллаВпервые читатель держит в руках переведенную с японского языка книгу исторических повестей и рассказов, в которых ни разу не упоминается Япония. Более того, среди героев этих произведений нет ни одного японца. И, тем не менее, это очень японская книга. Ее автор — романист, драматург, эссеист, поэт, классик японской литературы XX в.